Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

МАТВЕЙ МЕХОВСКИЙ

ТРАКТАТ О ДВУХ САРМАТИЯХ

DE DUABUS SARMATIIS

 

Трактат третий. О последовательном распространении татар по родам. 124

Глава первая. О турках.

В предшествующем трактате, в виде отступления, мы говорили о некоторых племенах, населявших то в одно, то в другое время Сарматию Азиатскую или Скифию до прихода татар, то есть об амазонках, скифах, готтах, юграх или гугнах. [86]

Вслед за этим скажем о сильных племенах, происшедших от чагадайских татар, каковы турки, уланы или перекопские татары, татары козанские, затем татары ногайские. Прежде всего скажем несколько слов о турках.

Примерно, на девяностый год после прихода татар с востока в землю готтов, называемую ими Чагадайской, один воин великого хана, по имени Отуманн, 125 человек низкого положения и в то время неизвестный, но физически сильный и смелый, ушел от татар с сорока конями, из-за каких-то, по его мнению, испытанных им обид. Он начал тайно захватывать в Кападокии удобные проходы в горах и, пользуясь удобным временем и местом, стал заниматься грабежом. К нему стеклось множество бродяг, как это всегда бывает с этими людьми, и когда численность их сильно возросла, он стал уже действовать не скрываясь и не из засады: открыто вступая в бой, стал осаждать и брать селения, города и нападать на целые племена.

Не встречая сопротивления, этот быстрый, смелый на руку, ловкий и удачливый человек, при помощи угроз, террора и разграбления некоторых городов, занял, как свое владение, Кападокию, Понт, Вифинию, Малую Азию, Памфилию и Киликию.

От него пошел и род отуманов или турок, так как «с севера распространится всякое зло по всей земле» (Библия, Иеремия, гл. I, 14.).

Что турки — потомки и ветвь татар, доказывается тождеством обычаев, языка и боевых приемов.

Одежда, манера ездить верхом, сидя в седле с поджатыми ногами, употребление в бою стрел и лука всегда были у них те же, что у татар, да и теперь у большинства все те же. Татарский язык для них родной. Речь татарская лишь немного отличается от турецкой, то есть примерно так, как итальянская от испанской или польская от богемской. 126

По смерти Отумана преемником его и вторым королем турок был сын его Архан, человек такой же смелости и честолюбия, как его отец, но гораздо более опытный в устройстве хозяйственных дел. Своей предприимчивостью он сохранил и увеличил владения и власть, основанные отцом. 127

За ним следовал третий король, сын Архана, по имени [87] Аммурат. Во время раздоров между греками, когда император Трапезундский и Константин спорили за власть, он был нанят на помощь Трапезундским императором, переправился во Фракию через Геллеспонт, a затем хитростью и лукавством затянул исход войны до тех пор, пока греки не растратили сил и богатств, и тут он, воспользовавшись случаем, обратил оружие против них и занял Фракию. 128

Когда он умер, четвертым королем стал Пезаит, сын его. Стремясь к великим деяниям, он покорил Македонию, Фессалию, Фокиду, Бэотию, Аттику. Булгар и иллирийцев он ослабил постоянными набегами, разграбил предместья замечательного города Константинополя и до такой степени измучил его осадой и голодом, что император Константинопольский отправился в Италию и Галлию нищенски выпрашивать помощь.

Но промыслом божьим, великий хан татарский Темир-Кутлу, которого историки назвали Темерланом, ударив на Азию и как молния пройдя по ней, напал на Пезаита, бывшего наготове и ждавшего его. Разбив Пезаита, он взял его в плен, заковал в золотые цепи и увел с собой, но вскоре и отпустил, а немного позднее тот умер. 129

Вслед за Пезаитом, пятым царствовал Альпин. Против него с большим войском выступил Сигизмунд, король Венгрии и Богемии, Римский император, но когда они сошлись в бою, войско Сигизмунда было приведено в смятение и разбито, он сам бросил лагерь и, едва переправившись через Дунай на маленьком суденышке, спасся опозоренный. 130

Следующий затем, шестой по порядку, король турок Махумет установил тяжелые подати и набегами расширил границы своей империи.

По смерти Махумета царствовал его сын Аммурат II. Он разгромил знаменитый город Фессалонику, покорил Кипр и Этолию, опустошил земли трибаллов, иллирийцев и венгров. Владислав, король Польский и Венгерский, сначала счастливо воевал с ним, но в последнем сражении у Варнского озера, когда Иоанн Гуниад с венграми ушел с поля битвы, он был побежден и вместе со своими погиб жалкой смертью. [88]

Гордый победой Аммурат силой взял Пелопонес и до основания разрушил стены Истма Коринфского. 131

Умирая, он оставил сына Махомета восьмым королем. Этот в 1453 году в последний день мая взял Константинополь после 54-дневной осады, напрягши все силы в последнем приступе. Тут же ему сдался богатейший город Пера, а стены его были разрушены.

Овладев Булгарией и Расцией, он захватил Смидеров, великолепный замок Расции над Дунаем. Нападая оттуда, он обратил в пустыню Далмацию и Кроацию, проник в Штирию и в Австрию.

Потом он с бою взял Нигропонт, бывший под властью венецианцев, взял Феодосию, ныне называемую Каффой, генуэзскую колонию на Таврическом острове, вместе с этим островом; зарубил мечом двоих князей из замка Манкуп (как говорят, последних представителей готтов) и подчинил себе Мендлигера, татарского императора, в названном Херсонесе Таврическом.

Он разорил Молдавию и Валахию, шестнадцать лет подряд воевал с венецианцами; такую же непрерывную войну вел с Гузакассаном, королем персов, часто бывал побежден, но иногда побеждал и сам. Умер он 1 мая 1481 года и погребен в Константинополе. 132 На его место турки призвали к власти сына его Баиссета. Тогда Зелиаб, младший сын Махумета, в гневе ушел к султану Египетскому, собрал войско и вступил в бой с Баиссетом, но потерпев неудачу, бежал к родосцам, а магистр Родосского ордена отослал его пленником во Францию, позднее же отдал папе Александру VI. Когда король Французский Карл проезжал через Рим, направляясь в Апулию, он получил Зелиаба по договору от папы, но во время пути Зелиаб умер не то от яда, не то от усталости — неизвестно.

Баиссет, девятый король турок, взял приступом Килию и Белый Замок в Молдавии, а также с бою и после осады завладел островом Модоном и городом того же имени, принадлежавшим венецианцам. Он часто воевал с Софи, королем персов, но почти всегда терпел поражения.

Когда он состарился, сын его Селимсабег, которого наши зовут Селембек (Selembek), отнял у него власть, [89] и Баиссет, отправленный на остров, где провел детство, вскоре умер. 133

Десятый король турок, нынешний Зелембег (Zelembeg), захватив власть, умертвил и истребил своих братьев, а затем, грозя христианам, решил итти войной прежде всего на Паннонию. Однако, всевышней волей всемогущего бога против него поднялся король персов Софи, и, разбив его в нескольких битвах, одолел.

После того Селин, он же Селембег, завоевал Сирию и, вторгшись в Египет, взял великий город Алькаир и убил султана, государя Египта. 134

При трех последних нами названных императорах Константинополь, столица империи, некогда называвшийся вторым Римом, стал их постоянным местопребыванием, так что окрестные жители, особенно славы, стали звать его не Византией и не Константинополем, а Царев дом (Czarzow dom), то есть дом цезаря.

Константинополь расположен треугольником: двумя углами лежит при море, а третьим обращен в поля. Окружность его равна восемнадцати итальянским милям. Там нет больших дворцов, кроме терм и великолепных вновь выстроенных философских школ. Храм же св. Софии, то есть мудрости божьей (или Христа, истинной мудрости отца), некогда выстроенный выдающимся образом, был низвергнут Махуметом вторым, императором турок, и обращен в притон зверей.

Рим же в Италии имеет круглую форму, в 32 мили по окружности стен, превосходя почти вдвое окружность Константинополя. В Риме семь холмов и роскошные дворцы.

Глава вторая. О роде татар уланов или перекопских.

Другая отрасль и родовая ветвь, идущая от заволжских татар, это — татары уланы, называемые так по Улану, завоевателю Таврического острова.

Улан значит девушка или девственница, и назван он был так потому, что рожден был девушкой вне законного брака. Это имя он передал и своим потомкам на Херсонесе Таврическом. 135 [90]

У магометан не диво для девушки зачатие и беременность без брака: это часто бывает и не запрещается.

Таврический остров находится среди Меотидских болот. Длиной он в 24 мили, а шириной в 15 миль. Он имеет три города: Солат, Киркель и Каффу, и два замка — Манкуп и Азов.

Солат у татар называется Крымом, почему и государя Перекопского они называют Крымским императором.

Дома в этом городе убогие, а в большей части он покинут.

Другой, меньший город — Киркель. Над ним, на высокой скале, выстроен замок из бревен и глины.

Рассказывают, что в этой скале жил дракон, убивавший людей и скот, так что жители соседних мест бежали, бросив дома пустыми.

Греки и итальянцы, жившие на острове, молились преславной Марии, матери божьей, чтобы она избавила их от дракона. И вот, по прошествии времени, они увидели, что внутри скалы горит свеча. Они вырезали и высекли в скале ступени для подъема, добрались до горящей свечи и увидели образ пресвятой богородицы, перед ним горящий свет, а внизу дракона, разорванного пополам.

Они вознесли благодарность за это чудесное избавление, а дракона, разрубив на куски, сбросили со скалы.

Так как жители, славя святую деву, стали ходить к ее образу на поклонение, то, по их примеру, и государь Перекопский Ацигери, 136 воевавший со своими братьями, стал просить святую деву Марию помочь ему и дал обет отблагодарить благословенную деву.

Надо сказать, что магометане чтут святую Марию и признают, что она — дева, без брака зачала и родила великого и благословенного пророка Иисуса.

Когда, с ее помощью, Ацигери победил соперников, то, продав двух лучших, какие у него были, коней и купив воску, он сделал две громадных свечи и приказал, чтобы они из года в год горели перед образом, что и до сего дня соблюдается всеми последующими императорами.

Третий город, Феодосия, ныне называемый Каффой, был взят приступом у генуэзцев Магометом II, императором турок. [91]

Завладев также замком Манкуп к западу от Каффы, вышеназванный турок Магомет убил мечом двух братьев князей, государей замка Манкуп и, как говорят, последних представителей готтов.

Он укрепил также замок Азов близ устьев реки Танаиса, которым и ныне владеют турки.

Татары уланы, со времени их прихода на остров, живут в луговых его частях по своей исконной привычке, а вне острова владеют такими же луговыми пространствами Сарматии Европейской близ Меотидских болот и Понтийского моря вплоть до Белого Замка.

Они устроили переход и открыли доступ на остров с запада, настлавши земляную насыпь, длиной в милю, в виде моста, но грубо и несовершенно, так что в некоторых местах морские волны переливаются через насыпь.

В древности остров назывался Таврическим, а теперь называется Перекопом, что значит ров, потому что вода окружает его со всех сторон и защищает, как ров, полный воды, защищает город. 137

Но довольно об этом. Посмотрим теперь их генеалогию.

После Улана в Таврике царствовал царь (czar) Тахтамис, который, вместе с князем Литовским Витольдом, воевал против своего брата царя Темир-Кутлу, императора Заволжского, и был побежден. 138

Вслед за Тахтамисом собирался царствовать сын его Шидахмет царь, но Адзикерей царь его изгнал и царствовал вместо него.

Шидахмет направился в Литву за помощью, но был взят в плен литовцами вместе с женой и детьми и заключен в замке Ковно, где и умер с женой и детьми в дни Казимира III, короля Польского и великого князя литовкого. 139

Когда умер Адзикерей царь, остались по нем семь сыновей и старший из них, по имени Гайдер, взял власть, Мендлигер же, один из младших сыновей, бежал к турецкому императору и, получив от турка помощь и жену, разбил и низверг Гайдера и Ямурци с другими братьями. Они бежали к Ивану Васильевичу (Vasilowicz), князю Московии, который принял их и дал им княжество Козанское. [92]

У Мендлигера царя было девять сыновей: первый Махмет Керей, второй Ахмет Керей, третий Махмут Керей, четвертый Бети Керей — он утонул, везя добычу по реке в Валахии, в 1510 году; пятый — Бурнас Керей, шестой Мубарек Керей, седьмой Садех Керей; имен восьмого и девятого не знаю. Ныне царствует на месте отца Махмет Керей царь. 140

Заметим, что хотя перекопские татары должны были бы стать более культурны и не так суровы под действием шестого климата, в котором они живут, однако они не потеряли прежней своей хищности и дикой жестокости, присущей скорее зверям, живущим в полях и лесах, чем жителям городов и сел. 141

В иные годы они делают нападения, опустошают и грабят Руссию, Литву, Валахию, Польшу, а по временам и Московию.

Глава третья. О татарах козанских и татарах ногайских.

Третья орда — козанских татар — названа так по замку Козан, стоящему над рекой Волгой у границ Московии, где они живут.

Они произошли от главной татарской орды, а именно от чагадайских или заволжских татар, как и все другие татары.

Эта Козанская орда имеет около 12 тысяч бойцов, а при необходимости, когда они созывают и других татар, они могут выставить до 30 тысяч воинов.

Об их государях, деяниях и генеалогии не пишут, так как они — данники князя Московии и зависят от воли его и в мирной жизни, и на войне, и в деле избрания себе вождей.

Поэтому к ним можно будет отнести то, что будет сказано о государе москов.

Четвертая орда, молодая и недавно существующая, позднее других возникшая, как ветвь заволжских татар, это оккассы или нагайские татары.

После того как Оккасс, выдающийся слуга и воин великого хана, имевший 30 сыновей, был убит, сыновья его [93] отделились от главной Заволжской орды и поселились около замка Сарай, примерно, лет за 70 или немного меньше до нынешнего 1517 года. Вскоре они до чрезвычайности разрослись, так что в наше время стали уже наиболее многочисленной и самой крупной ордой.

Они ближе всех других татар к холодному северу и примыкают к восточному краю Московии, которая часто подвергается их набегам и грабежам. 142

Правят у них сыновья и внуки Оккасса. Ни денег, ни монеты там нет, а продают они вещи за вещи, то есть за рабов, детей, скот и вьючных животных.

Книга вторая.

Трактат первый. Об описании верхней Европейской Сарматии.

Глава первая. О Руссии, ее округах, изобилии и о находящемся в ней.

После сказанного о Сарматии Азиатской, называемой Скифией, нам остается сказать о Сарматии Европейской. Первой тут перед нами лежит Руссия, некогда называвшаяся Роксоланией. 143 Восточный край ее прилегает к реке Танаису и Меотидским болотам, отделяющим Азию от Европы. В давние века у реки Танаиса жили аланы, а за ними к югу роксоланы. Эти народы были совершенно уничтожены и погибли, а теперь там видны лишь широко раскинувшиеся степи, где изредка встречаются звери да козаки или бродяги, как выше сказано. Дальше к югу есть еще кое-какие остатки черкесов (Circassorum). Это весьма дикий и воинственный народ, по происхождению и языку — русские. Далее есть замок, называемый Очарков, выстроенный во владениях литовцев императором перекопских татар, а еще далее, приблизительно в двух милях к югу от Очаркова, находится Дзассов (Dzassow). Там был замок, но он разрушен до нашего времени. От Дзассова до Бялыгрода, занятого турками, шесть миль. 144 Затем к западу идет Подолия, граничащая на юге с Молдавией и Валахией, а на востоке с татарскими степями и Таврическим островом. Это — плодороднейшая страна, весьма богатая хлебом и медом. Хотя там лишь грубо обрабатывают землю, вспахивают мало и неглубоко, а сеют поверху, пшеница родится сама три года подряд только потому, что при сборе хлеба во время жатвы некоторое количество зерен [95] оставляют рассыпанным по земле, чтобы они взошли на следующий год без обработки и вспашки поля.

Трава на пастбищах так быстро и так обильно там всходит и растет, что в три дня вырастает выше сажени, 145 а в немного больший срок опутывает и скрывает плуг, забытый в травянистых местах.

Пчелиные рои там кладут мед не только на пчельниках и в дуплах деревьев, но и на берегах рек и на земле. Часто, когда прилетает новый рой и начинает истреблять старых пчел, поселяне убивают налетевшую массу или топят в воде, чтобы попрежнему жили и мед носили старые.

Далее, у Сарматских гор, живет народ русский (Rutenorum), во главе которого стоят знатные люди из поляков — в Коломые, Жыдачуве (Zidaczow), Снятине, Роатине, в Буско и пр. У этих же гор находятся округа — Галицийский (Haliciensis), некогда называвшийся Галлицией (Gallicia), и Премысльский, а среди гор Сарматских — округ Саноцкий. По направлению к центру Руссии лежит Львовская (Leopoliensis) земля, а в ней хорошо укрепленный город того же имени с двумя замками — верхним и нижним. Это — столица Руссии. К северу идут округа Холмский, Луцкий и Бельзенский. [Львовская же] земля в центре. 146

Ограничена Руссия — с юга Сарматскими горами и рекой Тирасом, которую жители называют Днестром (Niestr); с востока — Танаисом, Меотидами и Таврическим островом; с севера — Литвой, с запада — Польшей.

Знаменитая река Борисфен, называемая жителями Днепром (Dinepr), течет из Московии, проходит через Литву и Руссию под Смоленск и Киев. В нее впадает начинающая у города Хмельника на западе река Буг (Boh). 147 Пройдя около трехсот германских миль, Борисфен впадает в Понтийское море.

Русская земля, будучи и вообще плодородной, особенно богата медом и медоном, питьем из меда. Привозят туда и вино из Паннонии, а также из пограничных Молдавии и Валахии, привозят и греческое крепкое вино из Греции; пива у них вдоволь.

Страна богата конями, быками и стадами овец, имеет воск в большом количестве, изобилует мехами куниц, белок, лисиц и бычьими кожами. Она обильно орошается реками [96] имеет много рыбных вод, так что, где только есть вода, там в ней и рыба. Рыбу не разводят у руссов в прудах и рыбных садках, а повсюду там, где есть вода, в ней появляется рыба, посылаемая, как говорится, с небесной росой, без всяких людских забот и без разведения.

В Львовском округе есть достойные упоминания большие щуки (lucei), легко делящиеся на куски полосами.

Руссия изобилует пахучим тростником в местах поближе к Танаису и Меотидским болотам, а также ревенем — там же и в Литве, да и еще многими травами и кореньями, не встречающимися в других местах. Русская земля повсюду изобилует красящими растениями, в массе там встречающимися, но тогда как в прежнее время их вывозили оттуда в итальянские города Геную и Флоренцию, теперь лишь небольшую часть их собирают, и почти все напрасно гибнет несобранным. 148

В Холмском округе, срубленные и лежащие на земле сосновые ветви в течение года или двух превращаются в кремнистые камни. 149 Там много мела или белой земли, ввозимой к нам. Есть и соль; ее в сухое время собирают на озере Качибейском, а так как недалеко оттуда находится татарский замок Очарков, то иногда возчиков соли перехватывают и берут в плен татары, вместе с двумястами, а то и тремястами возов. В Премысльской земле и в Дрогобыче варят соль, собирают и хранят ее кусками и определенными мерами. 150

В Руссии много вероисповеданий. Есть христианская религия, подчиненная римскому первосвященнику. Это господствующая и преобладающая, хотя представители ее немногочисленны. Другая вера, русская, следующая греческому обряду, более распространена и охватывает всю Руссию. Третья вера — иудейская; ее сторонники иудеи — не ростовщики, как в христианских землях, а ремесленники, земледельцы или крупные купцы, часто держащие в своих руках общественные подати и налоги.

Четвертая вера — армянская, преимущественно в городах Каменце и Львове. Армяне — весьма опытные купцы, доходящие с товарами до Каффы, Константинополя, египетской Александрии, Алькаира и стран Индии.

В одежде и церковной службе русские следуют [97] грекам. У них есть свое письмо и алфавит по образцу греческого, очень с ним сходный. Евреи пользуются еврейским письмом и грамотой; занимаются также и науками — астрономией и медициной.

Армяне имеют свой обряд и свое письмо. Из святых они больше всего чтут апостола Фаддея, утверждая, что он обратил армян в христианство. Затем они почитают и святого божьего апостола Варфоломея, через которого, как сами говорят, они восприняли много правил веры.

У них великолепные и чрезвычайно красивые принадлежности богослужения — накидки и орнаты, не разрезные, а совершенно круглые; книги, чаши и прочая прекрасная утварь древних христиан.

Что касается духовных властей и пастырей христианских, то во главе их стоит во Львове русский и литовский митрополит. Ему подчинены епископы — киевский, каменецкий, премысльский, холмский, луцкий и медницкий. У русских глава — киевский митрополит (Киев некогда был столицей Руссии). Ему подчинены владыки (wladicas) и епископы греческого обряда в Молдавии и Валахии, вплоть до реки Гистра или Дуная, а в Руссии — епископы: во-первых, холмский, затем во владениях литовцев — владимирский, или брестский; третий пинский или туровский (Mrowski), четвертый полоцкий, пятый луцкий, шестой смоленский и все вообще другие владыки и епископы в землях москов и в северных землях, им подвластных. 151 Исидор, бывший киевский митрополит, по языку и образованию ученейший грек, во время папы Евгения IV прибыл поездом в сто лошадей на Флорентийский собор, и, добившись унии с Римской церковью, вернулся в Руссию, но когда он стал там проповедовать подчинение Риму, московиты лишили его сана и предали смерти. 152

Русские следуют учению греческих докторов и богословов, преимущественно Василия Великого, Григория Назианзина и Иоанна Златоуста. Григория Назианзина они называют на своем языке богослов (bogoslow), что по латыни значит славящий бога. Они признают и нашего святого Григория, папу римского, особенно его книги Морали, читают его в переводе и на своем языке зовут [98] бесeдник (biesiednik), что значит оратор, проповедник или советник.

В русских церквах при богослужении читают и поют на сербском, то есть славянском языке; в армянских церквах — на армянском языке; в иудейских синагогах молятся на еврейском языке. Христиане же римского обряда поют, молятся и читают на латинском языке.

Надо заметить также, что на реках Руссии и Литвы, особенно на Борисфене и Буге, называемом Гипанисом, в летнее время размножаются поденки — черви и летающие насекомые, с четырьмя, а иногда и шестью крыльями: рождаются и появляются утром, около полудня бегают по воде или летают над берегами, а при заходе солнца гибнут. О них говорит Аристотель, во-первых, в истории животных и затем в Проблемах, а также медики, трактуя об однодневной лихорадке. 153

Глава вторая. О Литве и Самагиттии. 154

Великое княжество Литовское — весьма обширная область. В ней много князей литовских и русских, но один глава и монарх, которому подчинены все прочие. Он именуется вообще великиим князем Литовским.

Старинные историки, рассказывая о древности, говорят, что некие италийцы, оставив Италию из-за несогласия с римлянами, пришли в землю Литовскую н дали ей имя родины — Италия, а людям — название италы; у позднейших земля стала называться, с приставкой буквы л в начале — Литалия, а народ литалы.

Русские же и поляки, их соседи, еще более изменяя эти имена, вплоть до сего дня называют страну Литвой (Lithuaniam), а народ литовцами (Lithuanos).

Они сперва основали город Вильно (высота полюса там 57°) и по имени Вилия, вождя, с которым пришли в те края, назвали его Вильно, а рекам, текущим вокруг города, по имени того же вождя, дали имена Вилия и Вильна.

Самагиттию они так называют на своем языке потому, что у них это значит нижняя земля. Некоторые невежественные в истории люди вздумали производить название Литвы от lituo, то есть рога или охотничьей трубы [99] потому будто бы, что в той области много охотятся, но это скорее создает внешнее впечатление, чем говорит об историческом происхождении.

Народ литовский в былые годы считался у русских до того темным, презренным и жалким, что Киевские князья, по бедности его и скудности почвы, требовали у него, и то лишь как знак покорности, дань в виде поясов и коры. 155 Так было, пока Витенен, вождь литовцев, не поднял восстания против русских и не сделался князем своих соотечественников.

Напав хитростью на русских князей, он разбил их и постепенно до того усилился, что подчинил их себе и заставил платить дань, которую сами литовцы в течение многих поколений платили русским. Позднейшие преемники Витенена не раз делали воровские, по волчьи неожиданные набеги на соседние народы Руссии, Пруссии, Мазовии, Польши и грабили их, пока наконец князь Мазовецкий Конрад не призвал на помощь братьев крестоносцев тевтонского ордена св. Марии. 156 Завоевав Пруссию в непрерывных боях, они пошли на самагиттов и литовцев и стали наносить им поражение за поражением, брать в плен и теснить осадами. Наконец, они добрались и до князей литовских, Ольгерда и Кейстута.

Ольгерд был великим князем Литовским, а Ягелло — сын его впоследствии крещенный, названный Владиславом и коронованный, как Польский король.

Кейстут, брат Ольгерда, величайший враг и преследователь христиан, в войне с тевтонскими крестоносцами в Пруссии трижды был взят в плен и трижды, против всякого желания крестоносцев, удивительной уловкой освобождался от оков и ухитрялся бежать. Сыном этого Кейстута был Витавд (Vitawdus) или Витольд, князь замечательной доблести. Под покровом мира, Ягелло, он же впоследствии Владислав, захватил в плен Кейстута с сыном его Витавдом; Кейстута убил в тюрьме, а Витавда заключил в оковы. В конце концов, сильно стесненный крестоносцами и христианскими войсками, Ягелло, по милости божией, склонился на сторону поляков, принял, вместе со своими восемью братьями, христианскую веру, омывшись в воде крещения и был коронован, как Польский король. В 1386 году в [100] четверг четырнадцатого февраля, в день св. Валентина, он взял в жены Гедвигу, знатную и прекрасную дочь Людовика, короля Венгерского и Польского. 157

Названный король Владислав, как и обещал, стал думать и прилагать усилия, чтобы освободить народ литовский от мрака заблуждения и идолопоклонства. Взяв с собой Бодзанту, архиепископа гнезненского, много служителей церкви и монахов, а также королеву Гедвигу, Семовита и Иоанна, князей Мазовецких, Конрада, князя Олесницкого, и многих баронов, в 1387 году он вступил в Литву и предпринял крещение литовцев. 158

Литовцы искони почитали, как божества, огонь, лес, ужей, змей, особенно огонь, который непрерывно поддерживался подкладывавшим дрова жрецом, на их языке называвшимся зинц (zincz). Леса и рощи они считали священным обиталищем богов, а ужей и змей в иных домах кормили и чтили, как домашних богов.

Так вот король Владислав велел на глазах у варваров в городе Вильне погасить огонь, почитавшийся священным, разрушить храм и алтарь, где приносились жертвы; леса — срубить, а змей — умертвить. Хотя варвары и оплакивали истребление своих ложных богов, но не осмеливались даже роптать против короля и удивлялись только тому, что поляки, оскорбляющие их святыни — огонь, леса и змей, остаются совершенно невредимыми, чего не бывало в таких случаях с ними самими.

После того как идолы были таким образом истреблены, польские священники, а больше всего сам король Владислав, знавший местный язык, в течение нескольких дней учили народ литовский правилам веры и господней молитве, очищая его водой крещения.

Кое-кому из народа, по принятии ими крещения, благочестивый король Владислав жаловал новую шерстяную одежду, привезенную из Польши, и вследствие этой дальновидной щедрости, когда молва о ней распространилась, грубый и оборванный народ, довольствовавшийся до тех пор холстом, стал толпами стекаться со всей области, чтобы, крестившись, получить шерстяное платье.

Так как было бы неимоверно трудно крестить отдельно каждого верующего, то по приказу короля всю массу [101] народа делили на отряды и, в надлежащей мере окропив освященной водой всех людей каждого отряда, давали одному отряду и всем, кто к нему принадлежал, имя Петр, другому — Павел, третьему — Иоанн и т. д. Женщинам, поделенным также на отряды, давались имена Катерина, Маргарита и т. д., по всему числу отрядов. Воинов крестили отдельно.

Кроме того, король Владислав основал в Вильне кафедральную церковь имени св. Станислава, патрона Польши, а главный алтарь ее поставил на том месте, где прежде горел огонь, ложно считавшийся вечным, чтобы языческое заблуждение стало всем очевидным. В той же виленской церкви он поставил епископом Андрея Василия (Vazilo). Это был человек выдающейся добродетели, по национальности — поляк знатного рода — из дома Ястребов, по обету — монах ордена миноритов, духовник королевы Венгерской Елизаветы, замечательный проповедник и епископ Серета. 159

По настоянию того же короля Владислава, и Самагиттия приняла веру христову и крещение.

Знакомясь с этой областью и ее населением, надо заметить, что Самагиттия — северная и морозная область, граничит с Литвой, Ливонией и Пруссией, окружена лесами, холмами и реками, делится на округа: Ирагола, Медники, Хроссе, Розена, Видуки, Велюня, Кельтини, Четра. 160 Жители области — высокого роста, дикие и некультурные, довольствуются простой и скудной пищей, жажду обычно утоляют водой, а изредка пивом или медом (medone). Они не имели и не знали в то время ни золота, ни серебра, ни меди, ни железа, ни вина. У них позволялось одному иметь нескольких жен и брать в жены — по смерти отца мачеху, а по смерти брата — его жену.

Там вовсе не строят изб или приличных зданий, а строят только шалаши из бревен и соломы, удлинненные, растянутые посредине и суженные на концах. Сравнительно широкое внизу, такое сооружение, постепенно по мере надстройки суживается и становится наиболее похоже на дно [опрокинутой] лодки или шлем. На верхушке делается одно окно, дающее свет сверху, а под ним очаг — для приготовления и варки пищи, а также для защиты от холода, в котором цепенеет эта область большую часть года. [102] В таком доме они живут с женами, детьми, рабами, рабынями, скотом мелким и вьючным, хлебом и всякой утварью.

Народ этот очень склонен ко всяким пророчествам и гаданиям. Главным божеством самагиттов был огонь, который они считали священным и вечным. Такой огонь на хребте высокой горы над рекой Невязой (Newiasza), поддерживался особым жрецом, постоянно подкладывавшим дрова.

Придя туда, король Владислав поджег башню, в которой это было, а огонь разбросал и погасил. Затем, с помощью своих воинов-поляков, он срубил леса, почитавшиеся у самагиттов святыней и обителью богов по слову поэта: «Жили боги в лесах». 161 Самагитты находились в таком помрачении ума, что для них святыней были и эти леса, и птицы или звери, в них живущие, и все, что входит туда. У того же, кто причинял насилие растительности, зверю или птице, хитростью демонов искривлялись руки или ноги. 162 Вот почему варвары были в величайшем удивлении, что поляки, вырубавшие священный, по верованию самагиттов, лес, не испытывали никакого ущерба, похожего на то, что сами они часто терпели в таких случаях.

У них в названных лесах были костры, распределенные по семьям и домам: там они сжигали трупы близких и родных вместе с конями, седлами и лучшей одеждой. У такого рода костров они ставили еще скамьи из коры и клали на них еду, сделанную из теста наподобие сыра, а на костер лили мед (medonem) в тщетной надежде, что души умерших, чьи тела там сожжены, придут ночью и будут есть эту пищу.

Сверх того, в первый день октября у самагиттов совершалось в этих лесах величайшее торжество: со всей области стекался туда народ обоего пола, при чем каждый приносил пищу и питье, соответственно своему состоянию. Несколько дней они угощались принесенным и, каждый у своего костра, делали приношение своим ложным богам, особенно же богу, называвшемуся на их языке Перкун, то есть гром.

Так как никто из священников не знал самагиттского языка, то король Владислав научил народ сначала молитве [103] Отче наш, потом Символу и велел омыться в воде крещения. Один из старших среди самагиттов ответил за всех: «Яснейший король, с тех пор как наши неподвижные и ленивые боги были уничтожены польским богом, мы покидаем их и их святилища и присоединяемся к более сильному твоему богу и богу поляков». Так они были крещены.

Король основал в Медниках кафедральную церковь в честь и во имя св. мучеников Александра, Феодора и Эвантия, а в других местах — приходские церкви, назначив им достаточное содержание.

Первым епископом медницкой церкви поставлен и посвящен был алеман по происхождению, но уроженец Вильны, Матфей, потому что он знал литовский и самагиттский язык . 163

В первое время насаждения христианства, когда магистр Николай Вензык, брат ордена предикаторов, королевский проповедник, говорил однажды самагиттам через переводчика о вере, о сотворении мира и падении первого человека Адама, один из самагиттов, не удержавшись, прервал речь проповедника и сказал: «Лжет этот священник, светлейший король! Он рассуждает о сотворении мира, а сам не старый человек. Ведь многие среди нас старше его годами и перешли уже за сто лет, но и они не помнят ни о каком сотворении, а рассказывают, что солнце, луна и прочие светила всегда так же двигались и светили».

Король Владислав велел ему замолчать и объяснил, что магистр Вензык не утверждал, будто сотворение мира началось в его время, а говорил, что повелением божьим оно произошло много ранее, то есть шесть с небольшим тысяч лет тому назад.

Король Владислав поручил великое княжество Литовское и Самагиттское двоюродному брату своему, Александру Витольду, и тот, человек энергичный и смелый в бою, присоединил к Литве княжество Псков, называемое Плесковией, а затем — другое княжество Новгородское, называемое Нугардией. Он подчинил своей власти и третье княжество — Смоленское. 164

Установив мир кругом, он проник на восток, напал на татарскую орду, пригнал в Литву массу татар и расселил [104] там в определенной местности, где они остались и до сего дня. 165

Собрав затем сильное войско, он вновь направился в Татарию, перешел реки и 14 августа достиг широко открытой равнины близ реки Ворсклы. Там его встретил, с громадным, бесчисленным множеством татар Заволжский император Темир-Кутлу, которого писатели называют Темерланом. Начались с обеих сторон переговоры о перемирии и мире, но соглашение никак не принималось татарами. Поэтому Витольд, по совету своих, отошел в тыл со своими телохранителями и бежал в Литву, а войско его, подавленное бесчисленной массой татар, было совершенно уничтожено. 166

Между тем король Римский Сигизмунд, чтобы бросить искру раздора между Витольдом и братом его Владиславом, королем Польским, обещал Витольду корону и убедил его стать королем Литовским. 167

Когда, однако, корону везли по сравнительно безопасным местам Марки и Пруссии, знатные люди Великой Польши воспротивились этому: установив стражу и разослав разведчиков, они подстерегали и поджидали послов Римского императора в местности, называемой Тужагора (Turzagora).

Те, однако, вовремя узнав об этом, в страхе вернулись назад, а Витольд, когда получил это известие, от тоски и от появившегося у него между лопатками карбункула кончил жизнь и княжение в 1430 году.

По смерти Витольда, король Польский, Владислав Ягелло, поставил вместо него князем Литовским и инвестировал своим кольцом брата своего Свитригелла, но тот, забыв о благодеянии, поднял смуту и начал войну против Владислава Ягелло. Вследствие этого король Владислав поручил князю Сигизмунду из Стародуба (Starodup) отнять княжество Литовское у Свитригелла.

В то время над княжеством Литовским появилась небольшая комета. Князь Сигизмунд Стародубский изгнал Свитригелла и овладел великим княжеством Литовским.

Этого Сигизмунда через несколько дней убил князь Иван (Iwan) Чарторийский, по происхождению и вере русский. Дело в том, что к шатру князя Сигизмунда [105] повадилась ходить медведица; русские стали, как делала медведица, толкаться и тереться о дверь шатра. Князь, услышав, подумал, что это медведица, открыл дверь и пал под ударами русских.

Эней Пиколомини писал, что убит был не Сигизмунд, а Витольд, обманутый своими, как рассказано, под видом медведицы, но тут он доверился неосведомленным рассказчикам и писал неверно. 168

В силу такого же заблуждения он много ложного написал о Литве и о Польше, а позднейшие историографы, ошибочно следуя его ошибкам, не постыдились письменно передавать, в качестве истины, нелепости самого Энея, говоря о нравах народов и о никогда не виданных местах, нечто совершенно иное, чем было и есть на самом деле. Опыт прошлого и настоящего обличает в невежестве и его и их всех, пишущих вопреки действительности.

Казимир, третий сын Владислава Ягелло, был преемником князя Сигизмунда Стародубского на великом княжестве Литовском и правил почти пятьдесят лет.

В самые последние годы его правления князь москов Иван (Iwan) отнял и присвоил себе княжество Новгородское, иначе называемое Нугардией или Новогардией. 169

После Казимира в Литве правил четвертый сын его Александр, при котором вышесказанный Иван, князь москов, захватил княжество Можайское (Mozaisensem), имеющее в длину семьдесят миль и столько же в ширину а также сорок крепостей. 170

По смерти Александра, на княжество Литовское был избран нынешний Сигизмунд, а в его правление князь Московии Василий (Vasylo) завоевал и занял княжество Псков, называемое Плесковией, и Смоленское княжество. 171

Глава третья. Об обширности великого княжества Литовского и о находящемся там.

Протяженность великого княжества Литовского такова: от Балтийского или Прусского моря до Вильны, столицы Литвы, 60 миль, от Риги же до Вильны прямым путем 70 миль, а если идти, как ходят обычно, через Полоцк (Poloczko), то от Риги на Вильну будет сто миль. Затем — [106] от Вильны к Киеву сто миль. От Киева до слияния рек Днепра и Буга, называемых у греков Большим и Малым Бирисфеном, десять дневок, что составляет 70 миль. Там когда-то стоял замок Дзассов, ныне разрушенный, и там теперь конец владений литовских, тогда как раньше они простирались до Бялыгрода, называемого у латинов Белым Замком. Его захватили и владеют им турки, а кругом в степях живут татары.

Таков рассчет расстояний по направлению к югу или, лучше сказать, к юго-востоку. Считая же поперек: от Парчова и границ Литвы к Вильне — 80 миль, а от Кракова по той же дороге до Вильны — сто двадцать миль. От Вильны до Смоленска — сто миль, от Смоленска до Москвы (Moskwam, Moscouiam), города москов, сто миль — все разумеются большие германские мили. 172

Первый и главный город в Литве — Вильна. Величиной она такова же, как Краков с Казимирией, Клепардией и всеми пригородами, но дома там не стоят подряд, как в наших городах, а зачастую разделяются садами и огородами. В Вильне есть два каменных замка, верхний — на горе, нижний — в долине. 173

Новгород (Nowygrod), который латины называют Нугардией или Новогардией, был владением великого княжества Литовского, завоеванным князем Витольдом. 174

По обширности Новгород немного больше, чем Рим, так как Рим в окружности имеет тридцать две италийских мили, что составляет шесть миль германских с остатком в две италийских мили. Новгород же имеет целых семь миль, то есть 35 италийских. Здания в Новгороде деревянные, а в Риме каменные.

Новгород отстоит от Балтийского моря, примерно на две или на три мили.

Купцы там были, да и до сих пор есть богатейшие, при том настолько, что у каждого близ столовой есть кpанц (krancz), то есть хранилище со сводом [подвал], в который бросают без счета золото, серебро и добытые драгоценные вещи.

Вот почему, когда Иван, то есть Иоанн, князь Московский, в 1479 году отнял Новгород у великого князя Литовского Казимира, он и мог захватить сразу эти новгородские [107] сокровища и увезти в Московию до трехсот возов, до верху полных только золота, серебра и драгоценного жемчуга. 175

В этом же Новгороде издавна стали постоянным несчастьем убийства и грабежи: часто, при обнаружении или обвинении какого-нибудь преступника, начинали бить в колокол совета (prеtorii), где сидели, в качестве судей, сто сенаторов, все длиннобородые, по обычаю родины. Народ, услышав звон колокола, сбегался со всего города, при чем каждый хозяин захватывал два камня в руки, а сыновья его по столько же. Когда сенаторы выносили обвинительный приговор преступнику, близ стоящие осыпали его камнями и убивали, а затем шумной толпой бежали к дому убитого и разграбляли все его имущество. Дом с участком затем продавался, а деньги конфисковались в пользу государства.

Иван, вышесказанный князь москов, захватив в свою власть Новгород, поставил на пяти известнейших улицах города пять командиров с воинами для подавления и предотвращения обычных беспорядков, нападений и грабежей. 176

В Новгороде есть замок, называемый Децен (Deczen). В нем находится главная церковь святой Софии, то есть Спасителя. Крыта она блестящими золотыми пластинками. В том же Новгороде есть семь монастырей чернцов (czyrnkorum), то есть черных монахов устава св. Василия, и отстоят они друг от друга приблизительно на полмили. В первом монастыре св. девы Марии — тысяча монахов, в другом — св. Георгия — семьсот, в третьем — шестьсот, в четвертом — четыреста, а соответственно и в других монастырях. 177

Много там и церквей разных святых: одному св. Николаю, из всех святых у русских наиболее чтимому, посвящено столько церквей, сколько дней в году.

Высота полюса в Новгороде шестьдесят градусов, и летом, около времени летнего солнцестояния, после захода солнца и вплоть до восхода бывает так светло, что мастера — портные, сапожники и прочие ремесленники имеют возможность шить и работать.

За Нугардией к северу, вплоть до Северного океана, лежат Швеция (Suecia) и Финляндия (Filandia). 178

Замечательный город Псков, каменный и большой, меньший, впрочем, чем Новгород, примыкает к Московии [108] и Литве. Латины называют его Плесковией. Жители его по языку и религии — все русские, бороды не бреют, волос на голове не стригут, но одежду носят совсем немецкую.

Земля Псковская имеет тридцать каменных замков — по направлению к Ливонии, каких нет ни в Московии, ни в Литве. Всего же земля Псковская имеет в длину шестьдесят миль, а в ширину сорок.

Василий (Vassilo), нынешний князь Московии, благодаря изменнической сговорчивости старейшин, захватил Псков и ныне владеет им. Он снял колокол, по которому весь город собирался наказывать преступников. Вопреки договору и собственным обещаниям, Василий увел владыку, то есть местного епископа, а также много знатных людей и граждан псковских и поселил их в городе Москве и в других местах Московии. 179

Далее, по направлению к востоку находится замок и большой город Полоцк (Poloczko), принадлежащий к княжеству Смоленскому, а владеет им великий князь Литовский.

За ним к востоку — замок и город Смоленск, выстроенный из дуба и защищенный глубокими рвами. Земля же или княжество Смоленское имеет в длину шестьдесят или семьдесят германских миль.

Язык литовский имеет четыре наречия. Первое наречие яцвингов (Iaczwingorum), то есть тех, что жили около Дрогичинского замка, но теперь остались лишь в небольшом числе. Другое — наречие литовское и самагиттское. Третье — прусское. Четвертое — в Лотве или Лотиголе, то есть в Ливонии, в окрестностях реки Двины и города Риги. Хотя все это — один и тот же язык, но люди одного наречия не вполне понимают другие, кроме бывалых людей, путешествовавших по тем землям. 180

Этот четвероязычный народ во времена идолопоклонства имел одного великого жреца, которого звали Криве. Жил он в городе Ромове (Romouae), названном так по имени Рима, так как этот народ гордится своим происхождением из Италии, и действительно в его языке есть некоторые италийские слова. Об этом Криве и городе Ромове можно прочесть в легенде о святом епископе и мученике Адальберте. 181 [109]

Заметим, что в Пруссии теперь лишь немногие говорят по-прусски: туда проникли польский и немецкий языки. Также и в Литве — местный язык употребляют немногие Крестьяне, потому что туда проник немецкий. В Самагиттии же, имеющей в длину 50 миль, и в Литве, имеющей 30 миль, в деревнях говорят по-литовски, большею же частью употребляют польский язык, так как и в церквах священники проповедуют там по-польски. Сверх того заметим, что весь этот четвероязычный народ по вере подчиняется римской церкви, а в других окрестных провинциях, в Новгороде, Пскове, Полоцке, Смоленске и затем к югу за Киев живут все русские, говорят по-русски или по-славянски, держатся греческого обряда и подчиняются патриарху константинопольскому.

Кроме того в княжестве Литовском около Вильны есть и татары. У них есть свои деревни, они возделывают поля, как и мы; занимаются ремеслами и возят товары; по приказу великого князя Литовского все идут на войну; говорят по-татарски и чтут Магомета, так как принадлежат к сарацинской вере.

Затем, в Литве есть евреи, особенно в городе Троки. Они занимаются ремеслами и торгуют, ведают общественными податями и службами, а ростовщичеством не занимаются. 182

Теперь скажем о реках. С восточной стороны литовские владения имеют границей реки Оскол, Югру, Донец, то есть Малый Дон или Малый Танаис, при чем эти все и множество других рек текут в Танаис. В литовских владениях на сырой равнине из болот в чаще леса за замком Вязьма (Vesnija), который занят нынешним князем Московии Василием (Vassilo), берет начало Днепр или Борисфен и течет под Смоленск и Киев. 183 Пройдя примерно триста германских миль, он впадает в Понтийское море.

Другая река, Вилия, берет начало в тридцати милях к востоку от города Вильны, под виленским замком сливается с другой меньшей рекой, называемой Вильна (а исток ее считают в двух милях от названного города Вильна) и затем они вместе впадают в реку Неман (Niemen).

Река Неман течет очень извилисто, несет корабли с товарами и за замком Ковно впадает в Прусское море.

Большая река Двина (Dzwina) имеет истоки в Московии, [110] а в литовских владениях протекает под замком Витебском и потом под Полоцком, Устье ее — около ливонского города Риги: там она и впадает в море.

Заметим, что три величайшие реки, Днепр, Двина и Волга, как раньше уже было сказано, имеют истоки неподалеку друг от друга. Они вытекают из лесистой и болотистой равнины, а не из Гиперборейских и не из Рифейских гор, да и вовсе не из гор, которых там нет. Только из-за старой выдумки греков стали много и пышно говорить о горах, будто бы там существующих, и о том, что с них текут вышеуказанные реки, а уже вслед за этим и историки, и космографы, и поэты начали, не зная дела, писать и петь о них, тогда как нет их там нигде, и вся область, откуда те реки текут, представляет собою равнину.

Днепр, то есть Борисфен, течет на юг и впадает в Понтийское море. Большая река Двина, вытекая из Московии и идя к западу через владения литовцев и через Ливонию, близ города Риги впадает в Балтийское море. Волга, величайшая из рек, также имеет начало в Московии и течет на север; затем, повернув на восток, на далеком расстоянии огибает Танаис; наконец поворачивает к югу, проходит через Скифию или Азиатскую Сарматию и степные равнины татар и впадает в Эвксинское море, разделившись на двадцать пять больших рек.

Танаис в Татарии находится от Волги на расстоянии шестинедельного пути или, по крайней мере, при очень быстром передвижении, трех-четырехнедельного.

В Литве и Московии много и других крупных рек и озер, куда в бесчисленном множестве впадают малые реки и ручьи.

Все они в высшей степени обильны рыбой. В тех странах везде, где есть вода, есть и рыба, при том более вкусная и приятная для еды, чем в наших областях. Рыбных садков и прудов с искусственно разводимой рыбой там не устраивают за ненадобностью.

В княжестве Литовском хлеб у крестьян весьма черный, не просеянный, из ржи или ячменя вместе с отрубями, а у господ и власть имущих пекут вкусный совсем белый хлеб из чистого сорта пшеницы. [111]

Вина у них нет, кроме привозного, преимущественно рейнского, да есть еще кое-где ввозимое из западных стран по Германскому и Балтийскому морю. У них много меда (medone), густого и жидкого, сваренного разными способами. Его пьют для подкрепления и опьянения. 184

Пиво они варят по-разному и из разного зерна, то есть из пшеницы, ржи, ячменя, овса, проса и проч., но оно невкусно. Простой народ всегда пьет воду. Оливы, а также, сладкие и нежные фрукты там не растут, так как страна холодна и морозна.

Скот у них самый разнообразный, а диких зверей больше, чем во всем христианском мире.

Рощи, пустыни и леса в этой стране огромны: они тянутся иногда на десять, пятнадцать и даже двадцать пять миль. По окраинам пустынь и лесов встречаются деревни и жители. Так как леса там большие, то во множестве попадаются и ловятся крупные звери: буйволы и лесные быки, которых они на своем языке зовут турами или зубрами (zumbrones); дикие ослы и лесные кони, олени, лани, газели, козы, кабаны, медведи, куницы, белки и другие породы зверей.

Кроме того там много птиц, и между прочим, хотя виноградников там нет, прилетают дрозды, жиреют и бывают вкусны для еды.

Еще есть в Литве и Московии весьма прожорливое и бесполезное животное, не встречающееся в других местах, по имени россомаха. Величиной она с собаку, с кошачьей мордой, телом и хвостом похожа на лисицу, черного цвета; питается трупами. Найдя труп, так наедается, что раздувается и растягивается, как барабан. Тогда она ищет тесное и узкое место между деревьями, входит туда, протискиваясь с усилием, чтобы насильно съеденное, насильно и извергнуть. Потощав таким образом, снова бежит к трупу и снова до отказа наедается, а потом опять повторяются те же усилия и возвращение к мертвецу, пока, наконец, она не покончит с ним, сожрав его совершенно. 185

Может быть, природа создала в тех странах столь ненасытное животное в укор людям, страдающим такою же прожорливостью. [112]

Дело в том, что там, когда знатные и богатые начинают пировать, то сидят с полудня до полуночи, непрерывно наполняя брюхо пищей и питьем; встают из-за стола, когда велит природа, чтобы облегчиться, и затем снова и снова жрут до рвоты, до потери рассудка и чувства, когда уже не могут отличить голову от зада.

Таков гибельный обычай в Литве и Московии, а еще более бесстыдно существует он в Татарии.

Есть еще в тех странах — в Литве, Московии и Татарии — исконный обычай продавать людей: рабы продаются господами, как скот, и дети их и жены; мало того, бедные люди, родившиеся свободными, не имея пропитания, продают своих сыновей и дочерей, а иногда и сами себя, чтобы найти у хозяев какую-нибудь, хоть грубую пищу. 186

Трактат второй.

Глава первая. О Московии. 187

Московия — страна весьма обширная в длину и ширину. От Смоленска до города Москвы сто миль, от Москвы до Вологды сто миль (а Вологда — область, и река, через нее текущая, зовется тем же именем); от Вологды до Устюга (Usczuga) сто миль, от Устюга до Вятки сто миль: эти четыреста миль все — Московия, и речь там повсюду русская или славянская. Далее — от Вятки до Пермской области сто миль, отсюда до земли Вагульской (Vahulczka) тридцать миль, а эта последняя граничит со Скифией.

Эти области подчинены князю Московии, а если прибавить сюда земли, занятые тем же князем Московии на севере и востоке, Югру и Корелу, лежащие в Скифии, то будет всего пятьсот больших германских миль. Впрочем, московиты считают не милями по-нашему, а верстами, и верста составляет пятую часть германской мили. Таким образом, от города Москвы до города Владимира (Vlodimiria) считают семнадцать германских миль, оттуда до Устюга пятьсот верст и от Устюга до Югры еще пятьсот верст. 188

В Московии много княжеств. Есть княжество или земля Московия, откуда на войну выходит тридцать тысяч [113] знатных бойцов, а селян — шестьдесят тысяч. Есть и княжество или земля Тверская, откуда на войну выходит не менее сорока тысяч вооруженной знати. Столица этого княжества называется Тверь (Twerd). Это большой деревянный, выстроенный из бревен город. Там сто шестьдесят деревянных церквей и замок, тоже деревянный, а в нем девять молелен или церквей. Главная из них — церковь Спасителя — каменная. Под городом и замком протекает широчайшая река Волга.

Княжество Холмское (Chelmski), откуда выходит семь тысяч бойцов, княжество Зубцовское — с четырьмя тысячами воинов и княжество Клинское, дающее две тысячи бойцов, причисляются к Тверской земле. 189

Затем княжество Кубенское, имеющее в длину тридцать миль, княжество Ярославское, имеющее сорок миль протяжения, княжество Шугерское, простирающееся на двадцать миль; княжество Шаховское, имеющее в длину тридцать миль — считая все в московских мерах длины. 190

Далее княжество Рязанское, откуда выходит пятнадцать тысяч бояр или знатных воинов. Оттуда берет начало знаменитейшая река Танаис.

Княжество Суздальское и многие соседние с ним опустошены и разорены татарами.

Есть там и татарская земля, подвластная московскому государю, по имени Козанская орда, выставляющая 30 тысяч бойцов. 191 Находится она в степях, близ замка Козан, который принадлежит князю Московии и омывается большой рекой Волгой.

Москва — столица Московии. Это довольно большой город: вдвое больше тосканской Флоренции и вдвое больше, чем Прага в Богемии. Я говорю о существующей Праге, а не о Праге, которую некий новый историк ложно представил громадным городом, протяжением в три дня пути. Это — басня.

Москва вся деревянная, а не каменная. 192 Имеет много улиц, при том, где кончается одна улица, не сразу начинается другая, а в промежутке бывает поле. Дома также разделены заборами, так что непосредственно не примыкают друг к другу. Дома знати большие, дома простых людей низенькие. [114]

По середине города, под его замком течет река того же имени, что и город Москва. По величине она равна Мультаве в Праге или Арно во Флоренции.

Замок, находящийся на равнине в середине города, хороший каменный, такой же величины, как Буда в Венгрии, имеет три стрельницы, а считая вместе с ними, всего семнадцать больших башен, покрытых черепицей, но стена там всего одна. 193

В этом замке шестнадцать церквей. Из них три каменных, именно св. Марии, св. Михаила и св. Николая, остальные из дерева. Княжеский дворец в этом замке каменный, выстроенный по итальянскому образцу, новый, но тесный и небольшой; три здания советов знати (curiae nobilium) тоже из камня, другие дома построены из бревен, избы все обычные жилые. 194

Другие города москов меньше, и замки там меньше, и все сооружено из бревен.

Вообще область Московская равнинна; так же как Литва, богата рощами и лесами, водой и реками, рыбой и зверем, но севернее и холоднее Литвы, отчего и крупный и мелкий скот тут мельче и без рогов, как будто тоже из-за холода; люди же высокого роста и сильного сложения. 195

Пьют они воду, а также мед (medonem) и квас (kwassecz), то есть напитки, приготовленные на закваске.

Пашут и бороздят землю деревом без применения железа, и боронят, таща лошадьми по посеву древесные ветви. Из-за сильных и долгих морозов там редко вызревают нивы, и поэтому, сжав и скосив урожай, они в избах досушивают его, выдерживают до зрелости и молотят. 196

Они часто употребляют горячительные пряности или перегоняют их в спирт, например, мед и другое. Так, из овса они делают жгучую жидкость или спирт и пьют, чтобы спастись от озноба и холода: иначе от холода они замерзли бы.

У них нет вина и растительного масла. Во избежание пьянства, государь запрещает под страхом лишения жизни держать в домах мед или другие опьяняющие напитки, кроме двух-трех раз в году с разрешения государя.

Монета у них серебряная чистого серебра, называется деньги (dzingis), бывает большей и меньшей величины, [115] продолговатая, четырехугольная, а не круглая, не полированная и дурно выровненная.

Страна богата серебром и отовсюду охраняется стражей, чтобы не только рабы или пленные, но и свободные туземцы или пришлые не могли без княжеской грамоты выйти оттуда. 197 Но довольно об этом.

Рек в Московии очень много. Я перечислю некоторые более крупные, достойные упоминания.

Знаменитая река Танаис, у татар и московитов называемая Доном, имеет начало и истоки в Московии, точнее в княжестве Рязанском, на равнине бесплодной, грязной, болотистой и лесистой; идет на восток до границ Скифии и Татарии, затем поворачивает к югу и, дойдя до Меотидских болот, впадает туда.

Танаис по величине таков, сказал бы я, как тройной Тибр при впадении в Тирренское море за Римом, или вдвое больше Дуная около Буды. По учению астрологов Танаис той же длины, как река Нил в Египте, то есть около шестидесяти градусов в длину, и подобно тому, как Нил с юга течет в море у Александрии, так и Танаис с севера течет в Меотиды и море Понта.

Я уже сказал выше, что из Московии текут и другие большие реки, именно Двина, Волга и Днепр или Борисфен. Так как Московия область не гористая, а равнинная, то и названные реки имеют истоки в небольшом расстоянии друг от друга на лесистой и болотистой равнине.

Волга, наибольшая из них, по-татарски называемая Эдель, пройдя на север двести миль до Нижнего Новгорода (Nizni Nowygrod), (что значит Нижний новый замок) в земле Московии, соединяется там с большой рекой, текущей из середины Московии, по имени Ока (Осса). Восьмидесятью германскими милями далее Волга подходит к замку Козан, которым владеет князь Московии, и наконец к замку Сарай, принадлежащему Татарам.

Затем, повернув к югу, она впадает в Эвксинское море двадцатью пятью рукавами, подобными Тибру у Рима, а иногда и гораздо большими. 198

Итак, достопочтенный отец, ты должен знать и, остерегаясь всех противоположных мнений, можешь утверждать, [116] что вышеназванные реки имеют начало и истоки не в горах и не у их подножия, так как там нет никаких гор.

Знай, во-вторых, что Гиперборейских и Рифейских гор, откуда, по баснословным рассказам некоторых писателей, будто бы вытекают эти реки, нет ни в Московии, ни в других северных странах.

Правильно будет сказать, что это выдумки и что нет их нигде, а если уж настаивать на их существовании, то разве только в книге, в виде описания или рисунка, но не в действительности.

Знай, в-третьих, что в государстве москов, как и в землях турок, людей перебрасывают с места на место и из области в область для заселения, а на смену им посылают и размещают других. 199

Знай, в-четвертых, что в Московии — одна речь и один язык, именно русский или славянский, во всех сатрапиях и княжествах.

Так, даже вогулы (Ohulci) и жители Вятки — русские и говорят по-русски. Они придерживаются одной веры и религии по образцу греческой. Все владыки (wladicae), то есть епископы (а их очень много), подчинены константинопольскому патриарху, получают от него утверждение и обязуются повиноваться ему.

Исключение представляют козанские татары. Признавая князя Московии, они, вместе с сарацинами, почитают Магомета и говорят на татарском языке.

Исключить надо также и иноземцев, живущих к северу от Скифии: они говорят на своих языках и наречиях и поклоняются идолам, как о том будет сказано в следующей главе.

Знай, в-пятых, что за областью, называемой Вятка, по дороге в Скифию, стоит большой идол, золотая баба (Zlota baba), что в переводе значит золотая старуха. Соседние племена весьма чтут его и поклоняются ему, и никто, проходя поблизости или гоня и преследуя зверя на охоте, не минует идола с пустыми руками, без приношения. Если нет приличного дара, то бросают перед идолом звериную шкуру или хоть волос, вытянутый из одежды, и, склонившись с почтением, идут дальше. 200 [117]

Глава вторая. Об областях Скифии — Перми, Югре и Кореле, покоренных князем Московии.

За Московией на северо-востоке, на краю северной Азии, собственно называемой Скифией, находятся народы и области, подчиненные государю Московии, впервые покоренные князем Московским Иваном, а именно Пермь, Башкирия, Чиремисса, Югра и Корела. 201

Пермь односложное слово, отсюда — земля Пермская, читая Пермская (Permska) двумя слогами. Эту область, почитавшую идолов, князь Московский Иван, около двадцати лет тому назад принудил принять крещение по русскому или греческому обряду. Он поставил там владыку, то есть епископа, по имени Стефана, но дикари, по уходе князя, содрали с него кожу заживо и умертвили. Князь, воротившись, побил их и снова поставил им другого главу, под духовной властью которого они и живут теперь вновь обращенными в христианство, следуя русскому схизматическому обряду. 202

Другие выше упомянутые области коснеют в язычестве и идолопоклонстве, поклоняются солнцу, луне, звездам, лесным зверям и чему попадется; имеют свои языки и наречия: в Пермской земле — свое наречие, в земле башкир — свое, в Югре и в Кореле также свое,

В этих областях не пашут, не сеют, не имеют ни хлеба, ни денег, питаются лесным зверем, которого у них много, а пьют только воду. Живут они в чаще лесов, в шалашах, сделанных из ветвей.

Леса, порывающие эти страны, сделали людей дикими и звероподобными. Они, как и звери, не имеют разума, не носят шерстяных одежд, покрываются шкурами, грубо и просто сшивая вместе шкуры разных, каких случится, зверей : волчьи, оленьи, медвежьи, собольи, беличьи и другие. 203

Так как они не знают металлов в своей стране, то в дань князю Московскому приносят не металлы, а шкуры лесных животных, которыми богаты.

Те, кто живут поближе к Северному океану, как югры и корелы, ловят рыбу, китов, морских коров и морских собак, которых называют вop-воль (vor vol); из кожи [118] они изготовляют кнуты, кошельки и колеты, жир же сохраняют и продают. 204

В Югре и Кореле есть кое-какие горы средней величины, а вовсе не чрезвычайной высоты, как некоторые думали и писали. На горы у океана, невысокие по всему северному его побережью, из моря взбираются рыбы, называемые морж (morss): держась и цепляясь зубами за гору, они таким образом облегчают себе подъем, a достигнув вершины, двигаются дальше, катятся и падают по другую сторону горы. Местные люди ловят их и собирают их клыки, довольно крупные и широкие, белые и весьма тяжелые. Их продают на вес московитам, которые и сами употребляют их и посылают в Татарию и Турцию для выделки рукоятий мечей сабель и ножей, так как своим весом эта кость увеличивает силу и тяжесть нажима, к выгоде ударяющих, работающих, сражающихся и убивающих.

При этом помни ранее мною сказанное, что это именно та скифская область Югра, откуда вышли югры, названные впоследствии гугны или унгары [венгры]. Спустившись к Эвксинскому морю и сильно размножившись, они перешли великие реки близ Меотидских болот, проникли в Паннонию, вторым натиском захватили ее, завладели ею и владеют по сей день.

У них один и тот же язык и та же самая отрывистая речь, только наши венгры добавили кое-какие слова из славянского наречия для обозначения вещей, которых нет в Скифии и Югре.

Однако, югры в Паннонии — христиане, отцы же их в Югре — идолопоклонники; венгры в Паннонии более культурны и образованы, знакомы со всеми утехами роскоши (хотя еще и не вполне расстались с дикостью), тогда как северные жители Югры еще совершенно лесные звери и ведут жалкую жизнь в том холодном краю. 205

Запомни еще, что в тех, лежащих у Северного океана, областях Скифии нет больших горных вершин, есть лишь утесы или горы средней величины, а вовсе не исключительной и недоступной высоты, как пишут некоторые древние историки.

Лучше бы им, следуя опыту, было сказать, что югры вышли из рощ и густых лесов, а не из недоступных гор.

Письмо Матвея из Мехова к Иоанну Галлеру

Выдающегося и славного господина

Иоанна Галлера, 206 бывшего консула Краковского,

Матвей из Мехова, доктор искусств и медицины,

приветствует.

Выдающийся и трудолюбивый господин Иоанн!

Когда недавно в беседе кое у кого возникли вопросы о свойствах и соседстве северных местностей, лежащих за Сарматиями, приводились мнения и утверждения прежних историков — Геродота Галикарнасского, Солина (о достопамятностях мира), Помпония Мэлы, Плиния и других старых писателей, сообщавших об этих странах разные подробности, как будто виденные во сне, но, по правде сказать, совершенно не наблюдаемые и не находящие подтверждения в повседневном опыте. 207

Вот почему, осведомляя тебя об этом, я хочу написать о некоторых из тех вещей коротенько в нижеследующем виде.

В северных странах и в странах, примыкающих к Северному океану, летом дни весьма долги, а ночи коротки или их вовсе нет. Солнце остается на небосводе, при закате лишь ненадолго скрывается или вовсе почти не заходит, не лишая света желающих читать или работать; чем ближе летнее солнцестояние, тем больше сияет солнце целыми днями и при том лишь оно одно, тогда как звезд не видно: они не появляются. Со дня святых Филиппа и Иакова, то есть с первого дня мая, вплоть до дня апостола Иакова в конце июля звезды не показываются. Наоборот, около времени зимнего солнцестояния царит глубокая и мрачная ночь, а дня почти не бывает. Солнце показывается едва на один час, когда не мешает облачность, и кажется, будто оно ползет по земле, не поднимаясь над нею вверх.

Вследствие этого, в тех странах около времени зимнего солнцестояния все делают при светильниках и при огне, [120] а в христианских областях — Финляндии, Готтии и Норвегии богослужения — мессы и вечерня поют и совершают при свечах.

Отсюда — последовательный вывод: наиболее северные области — Пермь, Югра и Чиремисса, Швеция, Финляндия и Норвегия существуют под бременем сильнейших холодов: если бы люди там не спасались шубами, меховой или тепло подбитой одеждой, огнем в избах или подземных пещерах, они погибли бы от холода.

Второй вывод: в тех странах нет винограда, фиг и других деревьев, нет и вкусных плодов; ничего не приносит ни поле, ни лес, нет ни яблок, ни груш, ни прочих плодов, растущих у нас на полях и в садах.

Из вышесказанного — третий вывод: зима в тех областях нередко начинается с первого сентября и вплоть до первого мая, примерно, снега не тают.

Тебе следует также знать, что выше названные историки утверждали, будто бы в тех странах в воздухе постоянно виден летающий пух, так как, говорят они, там всегда и непрерывно падает иней и снег наподобие пуха, застилая зрение и мешая видеть вдаль. Опыт учит, что это неправда : там не всегда идет снег; не всегда, говорю я, но время от времени бывает снегопад, как и в других странах, впрочем, в сравнении с другими, там чаще. 208 Заметь тут чудо о снеге. Один старейший историк, описавший приход венгров, сообщает, что, по рассказам югров или венгров, они идя из Югры к Меотидским болотам, в пределах Белой Руссии видели ледяного идола. Этот автор утверждает, что в день Рождества христова пошел ледяной град и образовал фигуру девы, держащей младенца в венце, а затем изображение младенца стало постепенно таять и уменьшаться, пока наконец ко дню Обрезания Иисуса Христа все не растаяло. Образ девы, казалось, сделанный изо льда, местные жители пытались растопить, зажегши костры, но огонь ничего не растопил. Этот образ можно видеть в пределах области, именуемой Вятка, за Московией. Зовут его до сего дня «золотая старуха» или иначе Zlota baba, как я уже говорил при описании Сарматии. Итак, прими все это во внимание и суди сам.

Затем вышеупомянутые историки утверждают, будто [121] в северных странах за Сарматиями и Скифией много золота и серебра, но рыть и брать его не дают гриффы. Я должен сообщить, что оба эти известия баснословны: там нет ни гриффов, ни золота да и вообще нет металлов. Можно упомянуть, пожалуй, что в Швеции когда-то была медь, но и там никогда ее не было в таком количестве и такого качества, как в Паннонии, или в верхней Германии близ Свотца (Swotz).

Далее, многие древние историки самоуверенно писали, что в тех далеких северных областях есть люди — то одноглазые, то двухголовые, есть одноногие, псоглавые, то есть с собачьими головами, есть такие, что превращаются в волков. Все это, при проверке на опыте, оказывается вымыслом и баснями. 209

Не могу, однако, обойти молчанием, кое-чего, что по правде можно сказать об этих областях. Знай, что в тех областях весьма часты покушения злых духов. Так пишет Гали Родгам ко 2 книге четырехкнижия Птолемея. 210 То же утверждает Согласитель в 67 Различии. О том же говорит и повседневный опыт. Вот слова Гали Родгам: «Гермес сказал в 51° широты, что на крайнем севере и юге пребывают злые духи, диаволы и чудовища, обижающие людей». И ниже: «И входят в них другие, им подобные, как духи Корасмина и иные — из тех, что пребывают под семью звездами, называемыми колесницей». Так говорит Гали Родгам.

Затем, основываясь на опыте, во-первых, прими во внимание следующее: в странах, расположенных у Северного океана, слышатся крики, пугающие проходящих путешественников, особенно к заходу солнца и на закате, а больше около рощ, лесов и озер, среди холмов и в лесах. В христианских странах, Норвегии, Швеции и Финляндии, люди защищаются, делая перед собой крестное знамение, и тут голоса демонов удаляются; при втором крестном знамении крики становятся еще отдаленнее и тише, а при третьем и четвертом — голоса и крики слышатся уже совсем вдали и, постепенно слабея, прекращаются. Затем в вышеназванных странах, когда должны прибыть посетители в гостиницу или какую-нибудь таверну, то в течение всей предшествующей ночи в доме слышатся сотрясения, шум, приготовления, передвижение сосудов в кладовых и в комнатах. Люди [122] в таких домах, вследствие привычки, мало обращают внимания на эти шумы и перестановки. Сверх того, духи и демонские призраки сбрасывают спящих со скамей, иных вытаскивают и выносят из дома, особенно пьяных и предающихся плоти. Далее, у воды при отправлении в плавание, местные жители, по внушению духов, особенно корчмари и мельники, продают за плату [попутный] ветер и спокойное плавание на три, четыре или шесть дней, чтобы в это время, пока не кончатся купленные дни, плавание было спокойным. 211 Хотя это и правда, но заметь (на основании опыта), что жители севера, приходя в наши страны, не желают рассказывать о постоянно там бывающем. Они считают позором и бесчестием происходить оттуда. Трудно, однако, отрицать то, что создано природой и нельзя противиться мировому порядку.

Заметь себе и знай также, что в тех странах летом бывает сыро, болотисто и грязно, так что жители чаще ездят по земле в санях, чем в телегах или колясках.

Комментарии

124. Источники этой главы: Эней Сильвий (Космография, гл. С и Европа, гл. IV—VIII и др.), Bergomensis (о. с., л. 149), частью Длугош и Ioh. Thwrocz.

В свою очередь Эней Сильвий ссылается на письмо к нему о турках Николая Сагунтского (Космография, гл. XXIX), о котором в другом месте (Европа, гл. LIIII) говорит, как о превосходном знатоке греческого и латинского языков, прославившемся, как переводчик на Ферраро-Флорентийском соборе. Тот же источник упоминается и у Thwrocz’a (о. с., ч. IV, гл. VIII).

У Энея Сильвия история дома Османов заканчивается Мухаммедом II, у Thwrocz’a — смертью Баязида II.

Проверить точность сообщений нашего автора проще всего по уже упоминавшейся книге С. Лэн-Пуль, Мусульманские династии, перев, и примеч. В. Бартольда, СПб., 1899, стр. 159—166.

125. Осман, родоначальник династии, насчитывающей более 35 султанов, прямых его потомков по мужской линии. Род. в г. Сугуте (Thebaison — во Фригии Эпиктетской) в 1258 г.

Об Отумане, кроме указ. в прим. [124] : Эней Сильвий, Космография, гл. XXIX.

126. Все эти, в общем верные, наблюдения отнюдь не обосновывают утверждения Меховского о происхождении турок от татар.

Его ложное утверждение буквально повторяет Альберт Кампензе (о. с., стр. 18), говоря об Оттомане.

Характерную татарскую и турецкую посадку верхом с укороченными стременами можно видеть на verso великолепной медали Мухаммеда II в мюнц-кабинете в Берлине.

127. Уpxан — с 1326 г. У Энея Сильвия Orcanes, у Bergomensis — Orchanes.

128. Mypад I — третий султан из дома Османа; с 1359 г. он отнял у греков Фракию, Галлиполи и Адрианополь, покорил Македонию и Албанию. Одержал 37 побед, в том числе при Коссове в 1389 г.

В именах византийцев у Меховского тут несомненная путаница. Эней Сильвий имен не называет, а говорит: «когда двое христиан спорили за греческую империю». Разумеется борьба Иоанна VI Палеолога (род. 1332, ум. 1391), сына Андроника III, с его опекуном, тестем и соправителем, Иоанном Кантакузеном, в которой обе стороны искали помощи турок. Роль последних изображена нашим автором правильно. См. Историю императоров Иоанна Палеолога и Иоанна Кантакузена (за 1320—1360 гг.), написанную последним (Histoire de Constantinople trad. sur les originaux grecs de m-r Cousin, t. VIII, Paris, 1685).

129. Баязид I (Эней Сильвий — Pazaitem, Bergomensis — Pacietem), прозв. Эль-Дерим, т. е. молния (1389—1402).

Императоры византийские Иоанн VI Палеолог и Мануил II, его сын и преемник, были уже почти вассалами Турции. Иоанн VI еще при Мураде I предпринял без всякого успеха две поездки в Зап. Европу, прося о помощи. При Мануиле II Константинополь в течение пяти лет терпел все тягости блокады со стороны Баязида. Пределы империи сократились о границ города. В результате обращения Мануила II к государям Зап. Европы и очевидной для всех, с каждым шагом возраставшей турецкой опасности предпринят был «крестовый поход» против Баязида. Соединенные силы европейских государей во главе с Сигизмундом, королем Венгрии, потерпели поражение при Никополе в 1396 г., и лишь нападение Тамерлана на Баязида несколько отсрочило окончательную гибель Византии.

Ср. Михаил Дука, История императоров Иоанна (VI), Мануила (VII), Иоанна (VII) и Константина (XII) — Histoire de Constantinople trad. de m-r Cousin, t. VIII, Paris, 1685.

130. Битва при Никополе (1396) была при Баязиде I. Имя Альпина ошибочно и заимствовано нашим автором из Энея Сильвия и Bergomensis (Calapinus). Длугош (о. с., кн. X, стр. 512) называет султана Beyzath alias Calapinus. Thwrocz (о. с., ч. IV, гл. VIII, перев. наш) говорит: «Императора турецкого старейшие у нас, как выше сказано, называют Баязидом, а Николай Сегундин (Сагунтский), в письме к Энею, е-пу Сиенны, о происхождении турок, устанавливает, что он же и был Калапином (Chalapinus)».

Глава христианских войск в битве при Никополе, Сигизмунд (род. 1368, ум. 1437) в это время был королем Венгрии (с 1386 г.), императором он стал в 1410 г.

Баязид I был разбит Тимуром при Ангоре в 1402 г.

131. Преемником Баязида I, после кратковременного периода смут, был сын его, Мухаммед I (род. 1375, ум. 1421 г.). Сын Мухаммеда Mypад II Справедливый царствовал с 1421 по 1451.

Битва при Варне (см. Длугош, о. с., кн. XII, стр. 721—733) была в 1444 г. Владислав II Варненчик (так и прозванный по этой битве), сын Владислава Ягелло, род. в 1424 г.; с 1434 г. король Польский, с 1440 — король Венгрии, погиб в 1444 при Варне.

Иоанн Гуниади (1385—1456) венгерский полководец и политический деятель, родоначальник династии: его сын Матвей Корвин стал королем Венгрии в 1453 г. При короле Владиславе Иоанн был организатором обороны страны от турок. По смерти Владислава при малолетнем сыне его до 1453 г. был фактическим правителем Венгрии.

О разрушении стен Истма Коринфского — Эней Сильвий, Европа, гл. XII.

132. Мухаммед II Эль-Фати (Завоеватель), сын и преемник Мурада II, род. в 1430, вступил на престол в 1451, ум. в 1481 году.

О взятии Константинополя — Bergomens., о с., л. 293. Длугош, о. с., кн. XII [XIII], стр. 142—145.

О завоевании Булгарии и Расции (1459—1463) — Bergomens. ibid. О Смидерове упом. Длугош (не о завоевании: кн. XII, стр. 613) и Эней Сильвий, Европа, гл. IV (Synderonia). О Нигропонте (1470) — Длугош, кн. XII [ХIII], стр. 545. Там же, стр. 629, о Каффе и Менгли-гирее (1475). О Манкупе см. выше примеч. 85. О Гузакассане (Узун-Хассан — племени Ак-коюнлы, т. е. Белого барана, шах с 1466 г. в Азейбайджане и др. областях. См. С. Лэн-Пуль, о. с., стр. 215) у Длугоша, кн. XII [XIII] стр. 589.

133. Баязид II, сын Мухаммеда II, царств. с 1481 по 1512.

Белый замок — Аккерман. Mодон — город в Морее на скалистом мысе.

Михаил Дука, историограф четырех последних императоров Византии, упоминает, что гор. Модон был последним пристанищем Мануила II перед бегством из Константинополя в Венецию (Histoire de Constantinople, т. VIII, стр. 240).

Борьба оттоманской Турции с Персией началась со времени Узун-Хассана, велась шахами династии Ак-коюнлы и продолжалась Сефевидами.

Софи — имя не лица, а династии. Родоначальником ее был Измаил I (с 1502); десять представителей ее правили с тех пор до 1736 г.

С Баязидом II воевал Измаил I Софи.

134. Селим I Жестокий, род. в 1467, ум. 1520.

Перечень оттоманских султанов Эней Сильвий кончает Мухаммедом II, Bergomensis — Баязидом II, наш автор — Селимом I, причем в первом издании трактата (1517 г.) еще нет известия о присоединении Египта (1517 г.).

Последним (до Оттоманов) султаном Египта был Аль-мелик-аль-Ашраф-Туман-бей. После жестокой борьбы с Селимом I он был побежден и повешен Селимом.

135. Улан, ог’лан (казан.-тат.) значит дитя; кыз улан — девушка (Радл. I, 1323).

В Золотой орде огланами назывались члены ханской семьи из линий, не вступавших на престол.

136. Хаджи-Гирей (ок. 1420) — сын Таш-Тимура, первый хан династии крымских Гиреев.

137. Перекоп — татарский город на перешейке, соединяющем Крым с материком (ср. Соловьев, о. с., I, стб. 1633; II, 92). Это же имя придавалось и перешейку. Первоначально оно, очевидно, относилось ко рву, которым татары перекопали перешеек, чтобы затруднить доступ неприятеля к своей крепости Ферх-Кермен или Ор-Капи, как называли ее турки.

Правильно понимая значение слова, Меховский неверно объясняет его происхождение.

138. Сообщение неверное. Тохтамыш в Крыму не царствовал: это хан Золотой Орды, при котором к ней в последний раз хотя бы отчасти вернулся ее прежний блеск. В 1380 г. он объединил Белую и Синюю Орды. К 1382 г. относится его поход на Русь и разгром Москвы. Концом этого недолгого расцвета было столкновение Тохтамыша с Тимуром: первый раз — в битве при Ур-Тепе 18 июня 1391 г. и второй раз — в битве у реки Терека, закончившейся непоправимым поражением Тохтамыша (см. С. Лэн-Пуль, о. с., стр. 189—190).

Об отношении Тохтамыша к Витовту и Тимур-Кутлугу см. выше, прим. [65].

Тимур Кутлуг не был братом Тохтамыша: этот последний был племянником Уруса (из дома Орды, внука Чингиса), если верно, что отец его был родным братом Уруса (в чем Бартольд сомневается), а Темир-Кутлуг — внук Уруса (см. С. Лэн-Пуль, о. с., табл. к стр. 199 и прим. Бартольда).

139. О Шейх-Ахмеде см. выше прим. 68.

Шейх-Ахмед не сын Тохтамыша. О столкновении Шейх-Ахмеда с Хаджи-Гиреем Длугош сообщает в кн. XII [XIII], стр. 118—119, но отнюдь не говорит о претензиях первого на ханство в Крыму. Вмешательство сыновей Ахмеда в крымские дела относится уже ко времени Менгли-Гирея (см. Соловьев, о. с., I, стб. 1436—37).

В дальнейшем сообщении о захвате Шейх-Ахмеда с семьей литовцами и о смерти его автор противоречит тому, что выше сам рассказывал об этом (см. стр. 65—66).

Возможно, что у этих двух версий разные источники (Длугош, о. с. кн. XII, стр. 216, говорит о заключении Шейх-Ахмеда с женой и детьми).

Известие о смерти Шейх-Ахмеда в дни Казимира III весьма сомнительно. Герберштейн (о. с., стр. 161 и 229) сообщает, что при возвращении из первого московского посольства, следовательно, весной 1517 г., он в г. Троках обедал вместе с Шейх-Ахмедом.

Под именем короля Казимира можно разуметь только Казимира Ягеллоновича (1445—1492).

140. Этот рассказ, по-видимому, отражает смутные известия об усобицах в Крыму. Менгли-Гирей был изгнан Ахмедом и место его занял Джанибек-Гирей (1477), который в свою очередь был изгнан и сменен Менгли-Гиреем (1478). Все это, однако, происходило не тотчас вслед за Хаджи-Гиреем и не в начале царствования Менгли-Гирея.

Иван III дал приют бежавшим — Джанибеку и братьям Менгли-Гирея, Нур-Девлету и Хайдеру (ср. Соловьев, о. с., I, стб. 1435; С. Лен-Пуль, о. с., стр. 196). Что касается Ямуpци, то в числе внуков Ахмеда (отца Шейх-Ахмеда) указывается и Ямгурчей (С. Лэн-Пуль, о. с., табл. к стр. 199).

Сравн. у Соловьева (о. с., I, стб. 1434) — царевич Ямгурей.

С. Лэн-Пуль (о. с., табл. к стр. 199) указывает четырех сыновей Менгли-Гирея: Мухаммеда, Сеадета, Сахиба и Мубарека.

В числе семи называемых Меховским, им соответствуют: Махмет-керей (Гирей), Садех и Мубарек. Одним из двух, неизвестных нашему автору по имени, мог быть Сахиб. Царевич Ахмат-Гирей, сын Менгли-Гирея, упоминается Соловьевым (о. с., I, стб. 1606).

Таким образом, три имени: Махмут-керей, Бети-керей (м. б., Батыр-Гирей) и Бурнас-керей остаются не уясненными. У С. Лэн-Пуля в генеалогической таблице их нет. У Соловьева (о. с., I, стб. 1615) упоминается сын Магмет-Гирея, царевич Богатырь, но — в рассказе о событиях 1516 г., тогда как Бети-керей (Батыр-Гирей), по Меховскому, умер в 1510 г.

Судя, однако, потому, что об одном из этих трех неизвестных (Батыр-Гирее) наш автор сообщает весьма индивидуальные биографические подробности (1 — утонул, 2 — в Валахии, 3 — в 1510 г.), а вообще, как мы видели, показания Трактата о татарах, если не всегда точны, то в большинстве добросовестны, можно думать, что и три последние имени не сочинены, а соответствуют чему-то реальному. Не исключена возможность, что эти сведения, сообщаемые Меховским, вероятно, на основания устных источников, в известной мере могли бы даже дополнить факты, установленные по материалам актовым, нумизматическим и т. п.

Меховский весьма часто прибавляет к именам ханов слово czar, как бы включая его в имя. Не лишним будет напомнить, что титул царя, по отношению к русскому великому князю, до Ивана III встречается лишь как реторически напыщенное исключение (ср. Соловьев, о. с., I, стб. 672) и то только в литературной речи: в юридическом языке, в документах оффициальных и международных отношений, на печатях и т. п. слово царь не встречается до конца XV в. (ср. Соловьев, о. с., I, стб. 1156, 1587).

Наоборот, по отношению к сюзерену Москвы, хану татарскому, этот титул употреблялся у нас в документах и литературе давно и постоянно (ср. И. И. Срезневский, Материалы для словаря др.-русск. языка, т. III, СПб., 1900, стб. 1433—1434, ссылки м. пр. на ярлык Менг. Темира 1267 г. и догов. грамоту 1349 г.).

Характерно, что в переписке 70-х годов XV в. Иоанна III с Менгли-Гиреем не только последний именует себя царем, а Ивана великим князем («Я Менгли-Гирей царь пожаловал, с братом своим великим князем взял любовь»), но и сам Иван пишет: «Государь еси великий брат мой Менгли-Гирей царь». В наказах послам, т. е. в документах, вовсе не расчитанных на оглашение и писавшихся отнюдь не в формах оффициального величания чужеземного государя, хан всегда именуется царем (ibidem, стб. 1432—1434).

141. Вопросу астрологической географии о климатах (широтах) и зонаx (поясах), трактуемому Птолемеем в Tetrabibl. II и Географии, посвящена работа Ernst’a Honigman’a — Die sieben Klimata, Heidelberg, 1929.

Совмещение учений о климатах и поясах, как устанавливает Гонигман, впервые встречается у Нигидия Фигула (I в. до н. э.). Семь поясов находятся в связи с семью небесами; каждому принадлежит одна из семи планет, народы же, живущие в этих поясах, по характеру соответствуют характерам планет.

Шестой климат Меховского (или шестой пояс неба) принадлежит Гермесу; люди, находящиеся под его влиянием, наклонны к интеллектуальным интересам. Живут эти люди в шестом географическом поясе — в областях Евксинского Понта и Каспии.

О последнем (географ. поясах) сравн. у Энея Сильвия, Космогр., гл. IV.

142. Е. Замысловский в своем исследовании о Герберштейне приводит ряд небольших отрывков из нашего автора и, чаще всего, в очень точном переводе. Это место переведено ошибочно: «Со стороны восточной их владения прилегают к Московии» (Е. Замысловский, Герберштейн, стр. 349).

143. Из всех иностранцев конца XV — нач. XVI в., писавших о России, Меховский с наибольшей определенностью и последовательностью отличает Руссию от Московии. У него Pуссия — это только юго-западная Русь (отнюдь не подчиненная Московии и не входящая в ее состав) и даже не столько западная (Литва), сколько южная. Московия же — царство Ивана III — это центральные и сев.-восточные области В. Европы.

Альберт Кампензе, вообще опирающийся преимущественно на Меховского, повторяет его и в этом пункте, но с меньшей ясностью (о. с., стр. 19—20).

Павел Иовий, гораздо меньше зависящий от нашего автора, хотя и знавший его, называет царство Василия III Московией, упоминая впрочем, что «часть Литвы называется Нижней Руссией, а сама Московия Белой Руссией» (Книга о Московском посольстве Павла Иовия Новокомского. Перев. А. И. Малсина, изд. А. С. Суворина, СПб, 1908, стр. 259).

Герберштейн, как было уже отмечено Мейнерсом (С. Meiners, Vergleichung des aeltern und neuern Russlandes I-er Bd., Leipzig, 1798, S. 47) и Замысловским, придавал слову Руссия двойное значение: то называл так «страну, населенную народами, употребляющими язык славянский, и в состав ее включал, кроме Московии, и Литву и Польшу», то, в тесном смысле, «называл Руссией только одну Московию» (Замысловский, Герберштейн, стр. 127, прим. 1).

С. Мюнстер, почти целиком заимствующий в Космографии свои сведения о юго-зап. Руси (Руссии) у Меховского, называет Alba Russia область близ Танаиса и Меотидских болот, подвластную великому князю Московии.

Вообще же в XVI в. государство русское знали на западе под именем Московии.

По поводу наименования Роксолании надо заметить, что географы XVI века, во многом уже отступавшие от традиций античной географии, не только корректировавшие Птолемея и Страбона, но иногда их и отрицавшие, долгое время все же старались удержать внешнюю связь с вековым авторитетом, тщательно разыскивая у древних соответствия новым географическим именам и фактам. Отождествление Руссии с Роксоланией — один из примеров этой тенденции.

144. Oczarkow — Очаков, б. Одесского уезда, 46° 37' с. ш., 49° 13' в. д. В 1492 г. Менгли-Гирей основал там крепость Кара-кермен или Узу-кале.

Bialygrod — Аккерман, б. Бессарабской губ., 46° 12' с. ш., 48° в. д. Венецианцы называли его Монкастро (ср. Замысловский, Герберштейн, стр. 353).

Dzassow определению не поддается. Местоположение его дано у Меховского точно (от Очакова в двух милях к югу, от Аккермана — в шести милях), но не без странности, так как к югу от Очакова — непосредственно море.

Нельзя не отметить, что в атласе Кордта Дзассов показан на нескольких картах: 1) на карте Иакопо Гастальдо 1562 г. (Кордт, Материалы по истории русской картографии, вып. 1, Киев, 1899, табл. XXII : Dasou — в углу, образуемом Бугом, будто бы впадающим в Днепр); 2) на карте Андрея Пограбия 1570 г. (табл. XXIII : Dassow — примерно там же, но не во внутреннем углу, открытом к северу, а во внешнем, образованном Savran fl. и Днепром); 3) на карте Г. Меркатора 1594 г. (ibid., табл. XXIV : Dassow — там же, где у Гастальдо); 4) на карте из Theatrum Principum Orbis universi, Кельн, 1596 г. (ibidem, табл. XXI : Очакова нет, Dassow — между Бугом и Днепром, недалеко от устьев); 5) на карте неизвестного автора, которая, по заключению Кордта, составлена на основании карты Г. Меркатора 1554 года, но сама в заголовке называет своими источниками путешествия Дженкинсона и Герберштейна (ibid., вторая серия, вып. 1, Киев, 1909, табл. V, Dassou — при впадении Буга в море).

145. Замысловский (Герберштейн, стр. 253) переводит слово particam (perticam) шест. Правильнее, разумеется, в смысле меры длины — по-нашему, примерно, сажень. Нельзя, впрочем, отрицать некоторой странности этого места, затрудняющей и перевод.

146. Коломыя — близ р. Прута к ю.-з. от Станиславова, 48°30' с. ш.

Жыдачув — к ю.-в. от Львова : 49° 30' с. ш., 41° 45' в. д.

Снятин — к ю.-в. от Коломыи : 48° 30' с. ш., 43° 15' в. д.

Рогатынь — к ю.-в. от Львова : 49° 30' с. ш., 42° 15' в. д.

Буско — к вост. от Львова при р. Буге : 50° с. ш., 43° 45' в. д.

См. Замысловский (Герберштейн, стр. 355).

147. Герберштейн (о. с., стр. 172), повторяя ошибку Меховского, считает Буг притоком Днепра.

Ту же ошибку содержат и некоторые карты XVI века (ср. Кордт, о. с., вып. 1, табл. XXII-XXIV).

148. Замысловский (Герберштейн, стр. 253) допускает в пересказе этого места до странности грубую ошибку, переводя Ienuam — «в Иену».

149. Это известие взято у Длугоша (о. с., кн. I, стр. 57), но там «in terra et regione Belzensi et Chelmensi».

150. На запад от Очакова по Черноморскому побережью известны по добыче соли два лимана — Хаджибейский (Качибейский у Меховского) и Куяльницкий. Хаджибейский в настоящее время не представляет выгодных условий для соледобывания, но может быть, в XVI в. эти условия были другими и самый лиман имел другой вид. См. Я. Першке. Обзор сол. промысла в России, СПб, 1871, стр. 81, 89—90; Горный журнал, 1862 г., ч. I, Описание русских соляных промыслов, стр. 523—526 (Замысловский, Герберштейн, стр. 313). Замысловский (Герберштейн, стр. 312) переводит отрывок «то иногда тремястами возов» неверно: «(добытую в этом озере соль) захватывают татарские перевозчики соли и вывозят ее на двухстах» (скобки Зам.).

151. Первый ряд — епископии католические. Conr. Eubel (Hierarchia catholica medii aevi, Monasterii, 1898) — дает о них следующие сведения: Киев — первый епископ с 1320 года, Каменец — с 1375 г.; Перемышль — в 1353 уже второй еп. (о первом — годы епископства неизв.); Холм — с 1359 г. Луцк — с 1257 г.; Медники — с 1416 (о. с., стр. 165, 190, 302, 328, 348, 429).

Второй ряд — православные епископии: Холмская — упоминается с XIII в., обращена в униатскую ок. 1650 г.; Владимиро-волынская упоминается с конца XI в., обращена в униатскую в нач. XVII в.; Пинская или Туровская (у Меховского явная ошибка писца или наборщика Mrowski) — упом. с пол. XII в., обращена в униатство в нач. XVII в.; Полоцкая (Рlоcensem — ошибка : Плоц не в Литве, а в Мазовии) — упом. в нач. XII в.; соединена с Могилевской в 1661 г.; Луцкая — упом. с XIV в., обращена в униатскую в 1711 г.; Смоленская учреждена в 1173 году (см. П. Строев, Списки иерархов и настоятелей монастырей Росс. империи, СПб, 1877, стр. 496, 589—590, 1037—1046).

152. Исидор — последний русский митрополит из греков и поставленный в Греции.

Уроженец Константинополя, гуманист по образованию и вкусам, игумен м-ря св. Димитрия, в 1436 г. поставлен в Константинополе митрополитом Киевским и русским; был представителем русской церкви на Ферраро-Флорентийском соборе 1438—1439 г. и подписал соборную буллу о соединении церквей. По возвращении в Москву был лишен сана, заключен в Чудовом монастыре, но до суда бежал. Р. Pierling, La Russie et le St. Siege, I, Paris, 1896, стр. 7—59; Соловьев, о. с., I, стб. 1259—1260.

Известие об Исидоре имеется у Длугоша (о. с., кн. XII, стр. 624—625), но едва ли почерпнуто Меховским оттуда, т. к. по Длугошу, И. не был «предан смерти», a per fugam fuit solutus.

Выражение in centum equis iverat у Меховского может значить и «с сотней спутников», что соответствует действительности (ср. Pierling, о. с., стр. 22).

153. Аристотель Peri ta zoa istoriai (см. В. В. Латышев, о. с., т. I, вып. 2, стр. 376) или Peri zwmmon moriwn, IV, 5, 45 (ibid., стр. 378).

154. Эта глава почти целиком основана на Длугоше (о. с., кн. IX и X).

155. См. Длугош, о. с., кн, X, стр. 470, 472—474. О дани в виде поясов и коры — ibid., стр. 474.

В Космография С. Мюнстера (базельское изд. 1552 г., стр. 906—907) вместо perizomata et subera — vilia.

Карамзин ИГР, III, 40, говоря, что литовцы платили дань «шкурами, даже лыками и вениками», ссылается (примеч. 65) на Стрыйковского.

156. Витeнь, кн. литовский, впервые упоминается в походах против Польши в 1292—94 г., с 1298 г. вел долгую борьбу с ливонскими рыцарями; с русскими землями соприкасался мало: лишь Полоцк был присоединен к Литве. Наследовал В. брат его Гедимин. См. ПСРЛ II, VII, XVII и др., Scriptores rerum Prussicarum, I—II (Dusburg, Jevoschin, Wigand), Длугош, Стрыйковский и др.

Конрад Мазовецкий (1187 или 1188—1247) — младший сын Казимира Справедливого и Елены, дочери Ростислава, кн. Киевского, родной брат Лешка Белого; по смерти отца, в дележе с братом Лешком, Конрад получил Мазовию и Куявы (земли по Висле, Бугу и Нареву). Для защиты страны от пруссов навел на них немецких рыцарей.

157. Длугош, о. с., кн. IX, стр. 285, кн. X, стр. 410 и 460. Дальнейший рассказ до описания Самогитии, ibid., кн. X, стр. 465—469.

О Витовте (1350—1430): А. Барбашев, Витовт и его политика до Грюнвальденской битвы, СПб, 1885, и Очерки литовско-русской истории XV в. — Витовт. Последние двадцать лет княжения, СПб, 1891; М. Любавский, Очерк истории литовско-русского государства до Люблинской унии включит., М., 1910; М. Грушевский, Істория Украiни Руси, т, V, Львов, 1905, и т. VI Кіив—Львов, 1907.

158. Бодзанта — 29-й архиепископ Грезненский с 9 мая 1382 по день смерти 26 дек. 1389 (Gams, о. с., стр. 347).

Конрад князь Олесницкий — Конрад II (1338—1403) сын Конрада I, родоначальник Олесницких Пястов (Wielka encyklopedya powszechna, t. XXXVII, 655).

159. Andreas Wasilo — из дома Ястржембец, в 1386 г. перемещен с еп. кафедры в Серете на Виленскую, ум. в 1399 г. (Gams, о. с., стр. 360).

160. Указанные места — все в пределах Россиенского и Тельшевского уездов б. Ковенской губ.

Е. Замысловский (Герберштейн, стр. 359—360) дает нижеслед. пояснения: Эйрагола Ковенского уезда, на карте Тёппена nо l в «Preussen und die Nachbarlaender vor den Zeiten der Ordenherrschaft» (прилож. к его Historisch comparative Geographie von Preussen) — Eragola при р. Добезе: 55° 15' с. ш., 41°, 10' в. д.

Медники — Ков. губ. Тельшевского уезда: 52° 47' с. ш., 40° 2' в. д.

Xpocce — Россиенск. уезда: 55° 35' с. ш., 40° 20' в. д.

Pозeна — Россиены, уездн. гор. Ков. губ.: 55° 10' с. ш., 40° 45' в. д.

Видуки — Россиенск. уезда: 55° 25' с. ш., 40° 34' в. ед.

Вeлюнь — Россиенск. уезда, у Тёппена — Wilona при р. Немане: 55° 5' с. ш., 40° 57' в. д.

Кельтини — Колтыняны, Россиенск. у.: 55° 35' с. ш., 40° 7' в. д.

Чeтpа — м. б., Scheraki (Тёппен) к ю.-з. от Колтынян.

Рассказ о Самогитии до передачи в. княжения Витовту основан на след, местах Длугоша: кн. XI, стр. 159—160 и 162; кн. X, стр. 471 и 473.

161. Вергилий, Эклога II, ст. 60. Заимствовано из Длугоша, о. с., кн. XI, стр. 159.

162. Это не единственный пример того, что скептик и реалист Меховский все же остается человеком своего времени в смысле суеверия: хитрости демонов — его собственная прибавка.

У Герберштейна (о. с., стр. 180) передается тоже bona fide рассказ об одном конкретном случае такого рода «божеского наказания».

163. Медницкая епископия, иначе Самогитская, утверждена в 1416 г. Констанцским собором.

Матфей поставлен еп—ом в 1421 г. (Gams, о. с., стр. 357).

164. Длугош (о. с., кн. XI, стр. 340—341 и 362—364) не говорит о завоевании, а лишь о победе и получении контрибуции.

165. Длугош, о. с., кн. X, ст. 523 (под 1397 г.). Заимствовано С. Мюнстером (о. с., стр. 907).

Е. Замысловский приводит в подтверждение факта переселения татар в Литву свидетельство турецкого историографа Мурада IV Пэчэви (кон. XVI — нач. XVII в.) со ссылкой на А. Мухлинского (Исследования о происхождении и состоянии литовских татар — Акт в имп. СПб. ун—те, СПб, 1857, стр. 122—126). См. Замысловский, Описание, стр. 73.

166. Тохтамыш, разгромленный Тамерланом, попытался вновь утвердиться в Зол. Орде, но был изгнан Тимур-Кутлугом и ушел к Витовту, который обещал вернуть ему Кипчак с тем, чтобы Тохтамыш потом помог ему овладеть Москвой.

В 1399 г. огромное войско Витовта, где были русские, литовцы и татары, встретилось с Тимур-Кутлугом в бою при р. Ворскле и понесло полное поражение. Витовт едва успел бежать с небольшой дружиной, преследуемый татарами до самого Киева (см. Соловьев, о. с., I, стр. 1033—1034).

167. Весь рассказ до упоминания Энея Сильвия Пикколомини — из Длугоша: о. с., кн. XI, стр. 368—375, 379—391, 400, 402—405, 414—415, 417—418, 479, 481; кн. XII, стр. 619—620.

168. Эней Сильвий из знатного сиеннского рода Пикколомини род. в Корсиньяно (Тоскана) в 1405 г., умер 14 авг. 1464 г.; знаменитый гуманист — историк, географ, поэт, дипломат, канонист, теолог и оратор, с 27 авг. 1458 г. папа под именем Пия II.

Высокая одаренность и отличное образование — с одной стороны, любознательность, общительность и гибкость характера (иногда, впрочем граничившая с беспринципностью) — с другой — сделали для него легким блестящий дипломатический путь, начатый уже в юности. Круг лиц, вещей, стран и событий, с какими успел познакомиться Эней Сильвий, очень широк. Базельский собор, дипломатические поручения в Германии, Савойе, Швейцарии, Вене, епископат в Тиесте, потом в Сиенне, нунциатуры в Австрии, Венгрии, Богемии, с 1456 г. кардиналат и папская тиара с 1458 г. — вот главные вехи биографии его, как политического деятеля.

Из многочисленных литературных, публицистических и научных произведений Энея Сильвия для нас наиболее интересны его историко-географические описания Азии и Европы. В разных изданиях они носили разные наименования, а ко времени Меховского появились, как: 1) Historia rerum ubique gestarum cum locorum descriptione Venetiis, 1477 и позднее — то же под наименованием Cosmographia Pii рарае in Asiae et Europae eleganti descriptione. Asiae historiam rerum ubique gestarum cum locorum descriptione complectitur. Europae temporum varlas continet historias Parisiis, 1509; 3) In Europam, scilicet de his, quae sub caesare Frid III per Germaniam gesta sunt, cum locorum descriptione, Memmingae (1490). См. Potthast, о. с., стр. 23.

Мы пользовались экземпляром Ак. Наук: Аеnеае Sylvii Piccolomini Senensis opera, quae extant omnia Basileae, 1571.

Упоминаемое Меховским место находится в гл. XXVI Европы (De Europa), в рассказе о Литве. Эней Сильвий говорит следующее: «Преемник его (Витовта — С. А.), Свидригал, прикармливал медведицу, которая привыкла брать хлеб из его рук, но часто бродила и по лесу. Когда она вновь приходила к покою (thalamum) князя, ей были открыты все двери, а тут она имела привычку, проголодавшись, тереться о дверь и стучаться ногами: тогда князь открывал дверь и давал ей есть. Несколько знатных юношей составили заговор против князя и, взяв оружие, стали, по примеру медведицы, тереться о дверь княжеской спальни. Свидригал, думая, что там медведица, открыл дверь и тут тотчас пал под ударами бывших в засаде» (перев. наш).

Как видим, Эней говорит действительно не о Сигизмунде Стародубском, но и не о Витовте, как утверждает его обвинитель. Какие именно «нелепости» в сообщении Энея Сильвия о Литве и Польше имеет в виду Меховский дальше, трудно сказать.

Во всячом случае, ни упомянутая уже глава о Литве, ни глава XXV, посвященная Польше, как будто не дают оснований обличать их автора в невежестве.

Возможно, впрочем, что наш автор разумеет один из памфлетов, где Эней Сильвий отрицает королевское происхождение детей четвертой жены Ягелло, Софии, и между прочим короля Казимира III. Ср. Ю. Мархлевский, о. с., стр. 81.

169. Казимир Ягеллон король Польский и в. князь Литовский в 1445 — 1492 гг.

Окончательное подчинение Новгорода Иваном III относится к 1479 г. Ни формально, ни фактически Новгород в это время не принадлежал Литве, как думает Меховский (о совместном с Москвой владении некоторыми пограничными Новгородскими волостями см. Соловьев, о. с., I, стб. 1144; о литовских князьях в Новгороде — ibid., I, 924, 926, 927, 1039, 1356). Договор о покровительстве, заключенный Новгородом с Казимиром Литовским в 1470 г., не был реализован: когда в следующем 1471 г. Иван III пришел с войском к Новгороду, последний не получил от Казимира никакой помощи и после недолгой борьбы заключил новый договор, уже с Иваном III, где говорилось: «За короля и за в. князя литовского не отдаться князей у в. князя литовского не просить и не принимать князей из Литвы в Великий Новгород». Борьба литовской и московской партий в Новгороде продолжалась и после того, когда положение московского правительства осложнилось угрозой соединенного нашествия татар и Литвы; начались даже вновь переговоры Новгорода с Казимиром, которые и вызвали поход Ивана III, но никаких актов, свидетельствующих о подчинении Новгорода Литве, совершено не было (Соловьев, о. с., I, стб. 1349—1378).

В суждении о зависимости Новгорода от Литвы Герберштейн ближе подходит к истине, чем Меховский. Он говорит: «От союза с подобными народами, содействием которых новгородцы пользовались для сохранения своей республики, выходило, что московиты хвастались, что они имеют там своих наместников, а литовцы в свою очередь утверждали, что новгородцы их данники» (о. с., стр. 118, перев. А. И. Малеина).

Во втором издании Хроники Меховского, в рассказе о занятии Иваном III Новгорода, имеется вставленная правительственной цензурой фраза, настолько соответствующая сказанному Герберштейном, что можно было бы думать о заимствовании ее последним из Хроники.

170. Александр Ягеллон (1460—1506), четвертый сын Казимира Ягеллона, в. кн. Литовский с 1492 г., а с 1501 вместе с тем и король Польский. Женат был на дочери Ивана III — Елене.

Можайск занят Василием Темным в 1454 г. Иван, князь Можайский (б. удельный), с семьей и своими бежал в Литву (Соловьев, о. с., I, стб. 1079—1080). К позднейшему времени относятся жалобы Казимира Литовского Ивану III на захват русскими людьми литовских областей, в том числе и некоторых можайских (Тешинова и др.), на что Иван III отвечал, что те волости издавна тянут к Москве (ibid., стб. 1446).

В ноябре 1492 г. посол Александра Литовского вновь повторяет в Москве те же жалобы, упоминая и можайские волости (ibid., стб. 1450). Новое литовское посольство 1494 г. при переговорах уступило можайские, боровские и медынские волости Москве (ibid., стб. 1455). Таким образом, если Меховский неправ в отношении Можайска, то ошибка его легко объяснима и невелика.

А. Кампензе, как всегда, рабски копирует Меховского и в известии о Можайске (о. с., стр. 22).

171. Сигизмунд I, сын Казимира Ягеллона, король Польский и в. кн. Литовский в 1506—1548 гг.

Псков присоединен Василием III в 1510 г. (Соловьев, о. с., I, стб. 1598—1602). Пока Псков сохранял свою независимость, он самостоятельно сносился с Литвой, принимал к себе литовских князей и, по известию Новгородской летописи, на короткое время (при Александре тверском) даже подчинился Литве (Соловьев, о. с., I, 849, 926, 946). Казимир Ягеллон, без сомнения, рассчитывал на переход его к Литве (ibid., стб. 1448—1449); расчеты эти отнюдь не оправдались, но, по-видимому, послужили причиной ошибки Меховского, повторенной и Альбертом Кампензе (о. с., стр. 21).

Смоленск, с 1386 г. действительно подчинявшийся Литве, в 1395 г. окончательно был присоединен Витовтом, но в 1514 г. после троекратной осады взят Василием III (ibid., стб. 1000, 1001, 1031 и сл.).

А. Кампензе заимствует у Меховского и данные о Смоленске (о. с., стр. 21)

172. Замысловский (Герберштейн, стр. 356—357) сопоставил эти цифры с картой Географич. общества и почт. словарем. Пользуясь его данными, но переводя все в версты, получим следующую таблицу:

Меховский

Нынешние расчеты

От Балт. моря до Вильны

300

240

Риги

350

238

То же через Полоцк

500

627

От Вильны до Киева

500

724

Киева до слияния Днепра и Буга

350

406

Парчова до Вильны

400

433

Кракова

600

639

Вильны до Смоленска

500

468

173. Из шести предместий Кракова — Казимирия и Клепардия (Kazmierz i Kleparz) до конца XVIII в. были отдельными городами.

Слова orti et pomoria можно перевести также «садами и выгонами». Мы предпочли понять pomoria, как pomaria (овощной сад, огород), а не как pomoeria (пустырь близ городской стены, выгон).

174. Известие ошибочное и вообще и по отношению к Витовту в частности.

Дальнейшее сравнение Новгорода с Римом повторено Альбертом Кампензе (о. с., стр. 22); расстояние от моря им определяется в 202 мили (ibid).

В Риме Меховский был в 1499 году, но уже из данного места видно, что в Новгороде он вообще не был. Известие о величине Рима могло быть взято у Bergomensis (о. с., л. 66V — со ссылкой на Флавия Вописка: ко времени Марка Аврелия — 30 миль).

175. Сообщение о вывозе Иоанном III из Новгорода 300 возов золота и драгоценностей есть уже у Длугоша (о. с. XII [XIII], стр. 698). Со слов Меховского его повторяют Альберт Кампензе (о. с., стр. 22), меняя цифру 300 на 307, и Герберштейн (о. с., стр. 118), последний — со ссылкой на «некоторых писателей».

Отрывок о хранилищах драгоценностей переведен в «Отеч. Записках» (о. с., стр. 145) и истолкован, нам кажется, ошибочно: « много очень богатых купцов, у которых существует обычай помещать вблизи стола сундук (krancz — вероятно скринка) черепаховидной формы». Сходен с этим и немецкий перевод Ф. Экка 1518 г.: « so das ain yegklicher kauffman hett neben seinen tisch ainen crantz das ist ain behalter darin er gold und silber warff « (Traktat von baiden Sarmatien Augspurg, 1518, л. 27V).

В подлиннике iuxta refectorium, т. e. близ столовой; reservаculum loco testudinis может значить «хранилище вместо (или на месте) свода», т. е., по-видимому, подвал, подполье, наподобие сводчатых подвалов в каменных домах.

Итальянский переводчик Annibale Maggi правильно переводит refectorium и вовсе пропускает loco testudinis: «presso il luogo, dove separamente mangiano vi e il Cranez, cioe il salva robba» (Мы пользовались экземпляром Ак. Наук : Historia delle due Sarmatie Venetia, 1584, стр. 110).

176. Переводы частей Трактата, данные в «Отеч. Записках» (т. XCVII, СПб, 1854, отд. II, стр. 141—151) подкупают читателя легкостью и прекрасным языком, но зачастую оказываются скорее пересказами, чем переводами.

Весь отрывок о новгородском суде типичен, как пример. Сопоставление перевода с подлинником показывает следующее. Перевод О. З.: В Новгороде (подл. «в этом же Новгороде») начала было распространяться вредная наклонность к грабежам и разбоям (подл., perniciosa consuetudo inoleverat, т. e. «издавна укоренилась гибельная привычка к» или «издавна стали постоянным несчастием убийства и грабежи»); Чтобы искоренить это зло, новгородцы ввели усебя следующий обычай (всего этого — от «чтобы» до «обычай» в подл. нет); Захваченный на деле или обвиняемый в воровстве либо разбое представлялся в преториювече»] (в начале пропущено saepe — подл.; из следующего весь конец — от “в воровстве” до [“вече”] в подлиннике отсутствует; эта вставка изменяет рисуемую подл. картину, порядок судебных действий); Потом ударяли в вечевой колокол; по первому его звуку («потом» нет и не может быть в подл., т. к., по Меховскому, в колокол начинали бить тотчас по обнаружении преступника; слов по первому его звуку в подл. нет; эпитета вечевой в подл. нет : Меховский, щеголяющий знанием местных слов, именно этого слова не приводит и, конечно, не случайно, так как речь идет не о вечевом суде, а о суде господ. Ср. В. О. Ключевский, Курс русской истории, ч. II, Москва, 1906, стр. 87).

Во избежание неясностей, выражение саmраnа praetorii, что все-таки, думаем, значит вечевой колокол, мы переводим буквально — колокол совета.

177. DeczenДетинец. Этот отрывок переведен и в Отеч. зап. (ibidem, стр. 146) и у Замысловского (Герберштейн, стр. 371) — в первом случае — с обычными для переводчика От. Зап. украшениями и неточностями («которого позолоченная крыша горит, как огнем»); во втором — у Замысловского — с устранением характерного для Меховского слова czyrnkorum и ненужной вставкой «в количестве, постепенно уменьшающемся».

178. О числе новгородских церквей и в частности церквей св. Николая Альберт Кампензе сообщает со слов Меховского (о, с., стр. 63 итальянского текста). Русский перевод Кампензе у Семенова (о. с., стр. 22) тут совершенно неверен: «для описания одной церкви св. Николая потребуется не менее целого года».

В подл. говорится м. пр. о возможности suere et laborare белой ночью в Новгороде; слово suere пропускают и переводчик От. Зап. (стр, 146) и Замысловский (Герберштейн, стр. 371).

179. О немецкой внешности псковичей ср. у Герберштейна (о. с., стр. 121).

О числе пригородов Пскова («замков» Меховского) говорит Замысловский, цитируя И. Беляева «Рассказы из русской истории. История города Пскова и Псковской земли». Их было, по подсчету Беляева, двадцать, но одновременно едва ли бывало больше двенадцати (Замысловский, Герберштейн, стр. 373, прим. 26).

Альберт Кампензе целиком заимствует известие о Пскове из Меховского (о. с., стр. 21, итал. текст, стр. 63). Русский перевод (тридцати крепостях) неверен: переводчик грубо ошибся, отнеся к Пскову то, что говорится о Василии III: egli habbia nella Lituania et quasi in tutto’l resto della Moscovia.

О снятии колокола и уводе жителей см. также у Герберштейна (о. с., стр. 121).

О высылке псковичей в Москву (300 семей) ср. у Соловьева (о. с. I, стб. 1602).

Слово muratus в приложении к замку или городу Замысловский всегда переводит «окруженный стеной». Между тем Меховский, совершенно правильно следуя и античному смыслу слова, и обычному в его время употреблению, и аналогии польского murowany, явно понимает это слово в смысле «каменный» (murus не деревянная, а каменная стена). Особенно очевидна неверность иного понимания ниже, в описании московского Кремля (см. прим. 193). Вольность Замысловского тем менее понятна, что сам он очень суров к чужим переводам.

180. Сообщение о литовском языке заимствуется Меховским у Длугоша (о, с., кн. II, стр. 151) из главы «О происхождении литовцев и пруссов, о нравах их и т. д.».

Длугош говорит: «(пруссы) имеют особый язык, несколько родственный латинскому, а кое в чем имеющий сходство и тождество с литовским Одни и те же обычаи и язык, одно и то же общее родство у пруссов, литовцев и самагитов И хотя эти народы в произношении и различаются так же, как поляки, богемы и русские, но во многом по языку схожи» (перев. наш).

В отличие от Меховского, Длугош подчеркивает скорее сходство языков, чем их различия. В цитируемом месте Длугош не упоминает ятвягов и Лотвы, как Меховский, но о ятвягах в сближении с литовцами и самогитами говорит в кн. X (стр. 473).

Мюнстер в «Космографии», говоря о литовском языке, повторяет Меховского (ср. Замысловский, Описание, стр. 72).

О ятвягах см. Н. П. Барсов, Очерки русской исторической географии, Варшава, 1873, стр. 33, стр. XVIII—XIX, прим. 53. Ср. Замысловский, Герберштейн, стр. 358, прим. 14.

181. Криве Кривейто, т. е. судья судей, по сообщению хрониста XIV в. Петра Дюсбургского (автора Chronicon terrae Prussiae), верховный жрец Литвы, избиравшийся жрецами из своей среды.

Возможно, однако, что это не нарицательное, а собственное имя какого-то неизвестного нам крупного жреца. Ср. М. К. Любавский, о. с., стр. 11—12; A. Merzynski, Zrоdta do mytologii litewskiej, cz. III, Warszawa, 1892, 1896; его же, Romowe, Poznan, 1900.

Именем Romowe, Romnowe, Rumnowe древние пруссы называли места жертвоприношений, места, где пребывают боги. Смысл слова — «место тишины». Таких мест было много, и розыски главного Romowe представляли предмет ряда исследований (Vogt, Geschichte Preussens, I и прибавл. 2; Narbut, Dzieje narodu litewskiego; Toeppen, Geographie v. Preussen. См. Slownik geograficzny krolestwa Polskiego i innych krajow slowianskich, wyd. pod red. Br. Chlebowskiego i Wlad. Walewskiego, t. IX, Warszawa, 1888, str. 737—738).

Весь отрывок заимствован у Длугоша (о. с., кн. II, стр. 151), но, в отличие от своего источника, Меховский относит ко всему «четвероязычному народу» то (о Криве и Ромове), что сам Длугош говорит об одних пруссах.

В той же главе у Длугоша говорится и об италийском происхождении пруссов, литовцев и самогитов; о том же еще в кн. X, стр. 473, но вместо пруссов там рядом с литовцами и самогитами названы ятвяги (Iaczwingi).

Адальберт (род. ок. 940 г.), епископ пражский, проповедник христианства в Пруссии, убит пруссами (997 г.) и канонизован, как мученик. В главе о происхождении литовцев и пруссов Длугош рассказывает и о том, «как св. Адальберт принял мученичество в Пруссии» (о. с. кн. X стр. 152—154).

182. Повторено Мюнстером в «Космографии» (о. с., стр. 908). Ср. Замысловский, Описание, стр. 74.

183. Из названных рек только Донец — приток Дона; Оскол — левый приток Донца, а р. Югра неизвестна.

Vesnija, очевидно, ошибка писца или наборщика, вместо Vesma, т. е. Вязьма, как и переводит Замысловский (Герберштейн, стр. 164).

У Альберта Кампензе, который все описание рек берет из нашего автора, имя Вязьма изуродовано в Versura (о. с., стр. 27, итальянск. текста стр. 67). Рамузио в Secondo volume delle navigazioni et viaggi Venetia 1559, стр. 128, дает к этому месту текста Кампензе сноску на поле — Viesma.

О реке и городе Вязьме упоминает и Герберштейн (о. с., стр. 112).

184. Меховский и его современники обозначают мед словом mel, а питье из меда — словом medo.

185. На карте Московии в «Космографии» Мюнстера в лесной полосе по левому берегу С. Двины изображена россомаха Rossomata.

Подобный же рассказ о россомахе встречается у Олая Магна. Ср. Замысловский, Описание, стр. 108—109.

186. Ср. у Длугоша (кн. X, стр. 472, перев. наш): «У литовцев много рабов. Одни родились от рабов для той же участи, а иные обращены или проданы в рабство из свободных, потому что не могут уплатить либо податей, либо судебных штрафов, которые там чрезвычайно высоки. Так с каждым днем и растет количество рабов».

187. Себастиан Мюнстер для описания Московии в своей Космографии (о. с., стр. 911, 913) по преимуществу, пользовался Меховским, в меньшей степени Иовием.

Ср. Замысловский, Описание, стр. 76, 78, 85 и сопоставление текстов Трактата и Космографии на стр. 114—121.

Еще в большей зависимости от Меховского находится в этом отношении Альберт Кампензе (о. с., стр. 14, 23—29), что явно недооценено В. О. Ключевским не раз цитирующим в «Сказаниях» под именем Кампензе данные Меховского в его изложении. (Ключевский, Сказания иностранцев о Моск. государстве, М., 1916, стр. 81, 174—175 и др.).

188. Пользуясь приведенными Замысловским данными карты Географического об-ва и почт. словаря, но переводя все цифры в версты, получим такую таблицу:

Меховский

Нынешние расчеты

От Смоленска до Москвы

500

378

« Москвы до Вологды

500

429

« Вологды до Устюга

500

437

« Устюга до Вятки

500

424

« Москвы до Владимира

85

175

« Владимира до Устюга

500

881

Альберт Кампензе, заимствуя цифры у Меховского, дает чрезвычайно сбивчивую картину, так как путает итальянские мили с немецкими (о. с., стр. 14).

Искаженные им названия Perusrani, Vahulsrani перешли затем и в карту Иакопо Гастальдо 1548 г. (в итальянском переводе Географии Птолемея, изд. в Венеции в 1561 г. Ср. Кордт, о. с., вып. 1, табл. V).

189. Замысловский (Герберштейн, стр. 363) отмечает, что у Меховского сведения о Твери «обстоятельнее других, и потому можно предполагать, что сообщены лицом, близко знакомым с положением этого княжества, которое, как известно, из всех княжеств сев.-вост. Руси находилось в ближайших сношениях с в. княжеством Литовским».

О составе Тверской области говорит Никоновская летопись (VI, 130), рассказывая, что в 1492 г. «князь великий Иван Васильевич послал Тверские земли писати по московски в сохи, а писал Тверь князь Федор Аслабыш, а Старицу — Борис Кудозов, а Зубцов да Опоки — Дмитрий Пешиков, а Клин — Петр Лобан Заболоцкий, а Холм и Новый городок — Андрей Коромышев, а Кашин — Василей Коромышев».

190. Княжество Кубенское находилось на побережьях Кубенского озера, в ю.-зап. части Вологодской губ. Упоминается в догов. грамоте Можайского князя Михаила Андреевича с в. кн. Василием Васильевичем 1447 г. июля 19 (Собр. гос. грам и догов. I, nо 64, стр. 141).

Княжества SzuhersiensisШугерского не было: название, очевидно, искажено. Замысловский (Герберштейн, стр. 366) думает, что имелось в виду название области, лежавшей по р. Шексне, которая в старину называлась Шехонью. Предположение это очень вероятно, т. к. скорописное написание, напр., Szuhoniensis легко было (переписчику или наборщику) прочесть хотя бы и Szuhersiensis. Волость князей Шехонских упомянута в завещании в. кн. Василия Васильевича 1462 г. (Собр. гос. грам. и договоров I, n° 86). Нам, однако, кажется более правильным сблизить Szuhersiensis с княжеством Сугорским, выделившимся с конца XIV в. в Белозерской уделе (восточная половина удела, за рекой Шексной). Ср. Соловьев, о. с., I, стб. 1008 — генеалог, таблица и примеч. 3-е; А. В. Экземплярский, Великие и удельные князья северной Руси в татарский период, т. II, СПб., 1891, стр. 167—169.

191. А. И. Малеин, комментирируя Герберштейна (о. с., стр. 145, примеч.) указывает, ссылаясь на Г. З. Кунцевича, что в «Истории о Казанском царстве» это число отнесено к злым черемисам.

Герберштейн, как известно, пользовался русскими памятниками, но в данном случае проще всего предположить заимствование из Меховского.

192. Переводчик Отеч. Записок опускает «а не каменная», добавляя ряд лишних слов (о. с., стр. 148). Замысловский, по принятому им обыкновению, переводит nоn murata «не обнесена стеной». Ср. наши примеч. 179 и 193.

193. Это место во всех существующих русских переводах выражено с теми или другими неточностями.

Отеч. Зап. (о. с., стр. 148): «крепость весьма хороша, обнесена стеною (muratum) Стена же крепости сплошная».

Замысловский (Герберштейн, стр. 369): «Крепость обнесена крепкой стеною» (sedunus murus опущено).

Дитмар (о. с., стр. 70): «Кремль (см. наше примеч. 176 о слове «вече»), который находится посредине города (опущено in plano) представляет хорошую крепость, обнесенную стенами такой же высоты (!?), как в г. Буде в Венгрии Стена же крепости сплошная».

Неверность перевода muratus словами «обнесенный стеною», о чем уже говорилось, особенно ясна здесь. Стена вокруг крепости — явление более обычное, чем отсутствие стены: скорее следовало бы упоминать о последнем, чем о первом. Меховский этого и не делает: несколькими строками ниже он говорит, что в Кремле три каменные (muratае) церкви, и никто не переводит «обнесенные стеками»; в этом же смысле он говорит и о крепостях. Слова Замысловского «обнесена крепкой стеной» по лат. звучали бы bene muratum, а не bonum muratum; наконец, только это неправильное понимание слова muratum могло повести к странному переводу (в Отеч. Зап. и у Дитмара) простейшей последней фразы этого отрывка в смысле «стена же крепости сплошная», вместо «а стена там всего одна» (т. е. не три, напр., как бывало и как сообщал о Пскове Фабри: см. Rerum Moscoviticarum auctores varii, Francofurti, 1600, стр. 132; ср. Герберштейн, о. с., стр. 121).

Переводя propugnacula в смысле «стрельницы», Замысловский обосновывает это рядом справок (число их можно было бы и увеличить, добавив, напр.: Срезневский, Материалы для сл. др.-р. яз., т. III, в. 2, стр. 569—570), но они, к сожалению, не вполне убедительны, так как остается неясным, чем же башни-стрельницы отличались от всяких других стенных башен. Позволим себе предположить, судя просто по составу латинского слова, что это должны были быть башни, несколько выступающие вперед из стены, дающие возможности флангового обстрела подошедшего к стене врага.

Перевод propugnacula словом «бойницы» (Отеч. Зап. и Дитмар) здесь едва ли удобен, и Замысловский прав, упрекая переводчика Отеч. Записок, но нельзя не упомянуть, что Дюканж дает следующее толкование этому слову (перев. наш): «Propugnacula — довольно узкое и длинное оконце в городской или крепостной стене, через которое стреляли из лука или балисты в осаждающих».

194. Герберштейн (о. с., стр. 101) упоминает только две каменные церкви в Кремле — св. Марии и св. Михаила. О числе церквей в Москве конца XV в. Замысловский приводит данные из Никоновской летописи, VI, стр. 61, а также (о каменных церквах в 1476—1508) стр. 70, 107, 108, 118, 119,121, 128, 138, 150, 176—177 и 180 (Замысловский, Герберштейн стр. 370, примеч. 19).

В переводе Отеч. Зап., вместо 16, дано 17 церквей (отмечено и Замысловским). У Дитмара, вместо «по итальянскому образцу», — «выстроенный итальянцами»; tres curiae nobilium — Замысловский переводит «три дома, принадлежащие людям благородного сословия», забывая, что curia вовсе не просто дом: переводчик Отеч. Зап., давая тот же перевод, что Замысловский, высказывает вполне основательную догадку: «может быть, три общественных здания или приказа»; Дитмар пропускает слово nobilium (о. с., стр. 70).

Фраза stubae omnes nigrae смелее всех переведена в Отеч. Зап.: «а избы черные». Дитмар (ibid.) пропускает stubae и смягчает nigrae — «мрачные». Замысловский (ibid.) переводит «комнаты (stubae) в них темные».

Так как трудно предполагать, чтобы Меховский, при самой неточной информации, мог считать деревянные дома в Кремле курными избами (черные избы), мы решаемся понять nigrae в смысле «непарадные», «обыкновенные жилые»: этот смысл выражения «черная изба» и доныне бытует в центральных областях РСФСР.

195. Геродот, рассказывая о холоде в Скифии, говорит: «Мне кажется, что так называемая комолая порода быков по той же причине не имеет там рогов» и далее: «Совершенно верно сказано, что в теплых странах быстро вырастают рога, а в очень холодных местностях у скота или вовсе не растут рога или едва вырастают» (кн. IV, гл. 29. Перевод у В. В. Латышева, о. с., т. I, вып. 1, стр. 20).

Аристотель в Peri ta zwa istoriai (кн. VIII, гл. 28) сообщает, что «У Понта в Скифии рога у них (у баранов) совсем не растут» (Латышев, о. с., т. I, в. 2, стр. 378).

У Страбона сказано о тех же местностях: «быки одни родятся безрогими, а у других отпиливают рога (ибо эта часть тела также не выносит холода)» — кн. VII, гл. 3, § 18; перевод у В. В. Латышева, о. с., т. I, вып. 1, стр. 121.

Мюнстер заимствует это сообщение у Меховского (о. с., стр. 911).

Герберштейн говорит: «животные (в Моск. обл.) гораздо мельче наших, но не лишены все же рогов, как сообщил один писатель» (о. с., стр. 99, перев. А. И. Малеина).

Выражение boscis ас silvis аquis quoque fluminibus (terra Moscovie refferta) переведено в Отеч. Зап. (о. с., стр. 148): «лугами и лесами целительными источниками и реками», а у Дитмара (о. с., стр. 70): «рощами и лесами, целебными водами и реками», то есть в обоих случаях произвольно добавлен эпитет «целительными, целебными», отсутствующий и не предполагаемый в подлиннике.

196. Вслед за предыдущим отрывком, и этот заимствован Мюнстером (о. с., стр. 911).

О пахоте без железных орудий Герберштейн говорит, описывая Самогитию (о. с., стр. 178).

Переводы этого места и в Отеч. Зап. (о. с., стр. 149) и у Дитмара (о. с., стр. 70—71) представляют собою скорее пересказы, чем переводы.

197. О напитках, деньгах и богатстве серебром повторено Мюнстером (о. с., стр. 911).

О продолговатой форме московской монеты, но не четыреугольной, а овальной говорит и Герберштейн в своем гораздо более подробном сообщении (о. с., стр. 88—89).

Выражение «nоn politam nес bene planatam» точно переведено только Замысловским (Описание, стр. 80). В Отеч. Зап.: «грубого чекана и без полировки» (о. с., стр. 149). У Дитмара nес bene planatam не переведено.

198. Описание Дона и Волги повторено у Мюнстера (о. с., стр. 911).

Герберштейн, рядом с сообщением о 25 рукавах Волги, приводит и другое мнение — о 70 рукавах (о. с., стр. 113).

О татарском названии Волги (Эдель, Идель, Итель, Атиль) см. у Замысловского (Герберштейн, стр. 181 и примеч.) со ссылками на: Шафарика, Слав. Древн., т. I, кн. 2, стр. 361—362; Peschel, Geschichte d. Erdkunde, Muenchen, 1865, стр. 6, прим. 2; Forbiger, Handbuch der alten Geographie, B. II, Leipzig, 1844, стр. 75; Г. Ф. Миллера, Описание живущих в Казан. губ. языч. народов, СПб., 1791, стр. 35—36; А. Я. Гаркави, Сказания мусульман. писателей о славянах и русских, стр. 85, 191, 195, 197, 218, 228.

Отрывок о Волге сравнительно точно переведен у Замысловского: неудачна лишь фраза: «Далее Волга течет на протяжении восьмидесяти немецких миль, мимо города Казани и мимо города Сарая». И в Отеч. Зап. (о. с., стр. 150) и у Дитмара (о. с., стр. 71) неверно переведено Edel tendens in septemtrionem: «направляясь с севера» (О. З.) и «начинается с севера» (Д.).

199. К этому месту Замысловский делает такое пояснение: «В той же части своего Трактата, в которой автор указывает на единство языка и веры, как на одну из выдающихся особенностей быта Московии, он причисляет к этим особенностям и подвижность населения. Как в землях турецких, пишет он, так и в Московии переселяются из одной области в другую, (места же покинутые) бывают занимаемы другими. Так рано давала знать о себе та особенность русского быта, важное и глубокое значение которой могло быть оценено только путем исторического изучения нашего прошлого» (Замысл., Герберштейн; стр. 368).

Так же понят отрывок о переселениях и в переводе Отеч. Зап. (о. с., стр. 150: «люди очень часто переселяются для обитания из одной области в другую; земли же, принадлежавшие прежним владельцам, переходят в собственность других») и у Б. Дитмара (о. с., стр. 72: «Люди часто переселяются с места на место, из одной области в другую, оставляют свои земли и поселяются на других»).

Не говоря уже о мелких неточностях (особенно у Дитмара), надо признать, что самое существо мысли Меховского, совершенно непонято переводчиками. Так как два из указанных переводов вышли много позднее работы В. О. Ключевского «Сказания иностранцев о московском государстве» (первое изд. 1866 г.), где между прочим интересующее нас место передано иначе и вполне правильно (см. «Сказания» М., 1916, стр.179—180), мы считаем нелишним дать несколько пояснений.

Если слово transferuntur еще можно, пожалуй, понять в смысле se ipsos transferunt, то alii pro his commutatim mittuntur et locantur никак нельзя понять в активном смысле. Наш автор говорит не о добровольном, а о принудительном переселении, примеры чего сам приводил выше (ведь здесь только вывод из ранее сказанного), в рассказе о взятии Пскова (см. стр. 108). Именно в этом смысле понимали факты и в XVI в. Альберт Кампензе повторяет слова Меховского о переселении Василием III псковичей в Москву, а московитов во Псков (о. с., стр.21). Герберштейн не раз говорит о таких же мероприятиях, в частности, кроме Новгорода и Пскова, упоминает и о Рязани (о. с., стр. 105). Франческо Тьеполо в своем Рассуждении о делах московских (пол. XVI в.) многократно упоминает о переселении в. князем людей в военных целях (военные колонии для охраны границ: Historiae Russiae Monimenta, t. I, Petropoli, 1841, стр. 166, 170, 172).

Сравнивая все это с фактами, имеющимися у Карамзина (ИГР, т. VII, стр. 42—43), у Соловьева (о. с., I, стб. 1377—1378, 1602 и др.), мы находим полное подтверждение нашей мысли и склонны считать более вероятным то, что Замысловский и Дитмар не знали толкования Ключевского, чем то, что они игнорировали его.

Во всяком случае цитированный выше любопытный вывод Замысловского оказывается висящим в воздухе.

200. Известие о золотой бабе, впервые приводимое Меховским, приобрело широкую известность, повторялось и вариировалось многими писателями XVI и нач. XVII в., попало даже на географические карты (Вида, Дженкинсона) в виде изображений на дальнем с.-в. Европы женской статуи.

Герберштейн говорит о золотой бабе подробнее (о. с., стр. 130—131); о ней упоминают Климент Адамс (1556), Гваньини и др.

Библиографию исследований вопроса о золотой бабе дает М. П. Алексеев (о. с., стр. 114—119).

Замечательно, что сам Меховский, по-видимому, считает первым, сообщающим о золотой бабе, не себя, а какого-то «старейшего историка, описавшего приход венгров» (см. ниже письмо к Галлеру, стр. 120). Кто этот историк, нам установить не удалось, но судя по тексту рассказа, надо думать, что отождествление ледяной статуи «в пределах Белой Руссии» с золотой бабой все же принадлежит Меховскому, а не тому «старейшему».

201. Этот отрывок и следующий (о Перми, но без упоминания имени Стефана) повторен у Альб. Кампензе (о. с., стр. 26). Все начало главы до слов о горах заимствовано Мюнстером (о. с., стр. 913).

202. Стефан Храп (ироническое прозвище, полученное им от москвичей) — первый пермский епископ (1383—1396).

Убит вогулами был не он, а третий преемник его, епископ Питиpим ум. 19 авг. 1456 г.). См. П. Строев, Списки иерархов и настоятелей монастырей Росс. империи, СПб., 1877, стр. 729.

Герберштейн (о. с., стр. 135) относит описываемый факт к одному из предшественников Стефана.

С. Мюнстер (о. с., стр. 913) повторяет Меховского.

203. Большая часть этой главы наново и весьма точно переведена у М. П. Алексеева (о. с., стр. 79—80). Отметим только пропуск (без указания) рассказа о крещении Перми и неправильное: «эти области», вместо «другие вышеупомянутые области».

В переводе Б. Дитмара (о. с., стр. 72) пропущены: фраза Меховского о слове Пермь, затем вся мотивировка дикости северян (Et quia silvae effecerunt) и перечень пушных зверей. Совершенно неправильно переведено sunt velut bestiae rationem nоn utentes: «зверей используют неразумно» (!?).

Замысловский ошибочно переводит feris vescuntur: «одеваются в шкуры лесных животных», приняв vescuntur за vestiuntur. (Замыслов., Гербершт., стр. 374). О слове scismus см. наше примеч. 121.

204. В объяснение этого места Замысловский приводит следующие соображения (Герберштейн, стр. 265): «В издании 1518 г. canes marinos переведено Moerkelber. Moerkalb или Meerkalb то же, что Seehund, но название это и родовое и видовое. Оно означает и тюленя, в смысле имени родового, и морского зайца (phoca barbata), который составляет один из видов семейства тюленей. См. Исследования о состоянии рыболовства в России, изд. м-ва гос. имущ., т. VI, СПб., 1862, стр. 83». Далее, ссылаясь на те же Исследования, стр. 83, Замысловский приравнивает vitulus к нерпе. Сообщение о ловле китов тот же автор не считает правдоподобным, ссылаясь на наблюдения путешественников о невыгодности там китового промысла и полагая, что речь может итти лишь об использовании выброшенных на берег трупов китов (ibid, 267—268).

Слово vorvоl Замысловский, Дитмар и Алексеев понимают, как искаженное ворвань.

Последняя фраза «et ex cute eorum» вызвала и вызывает больше всего сомнений. Замысловский переводит: «кожу их употребляют на повозки, мешки и одежды, жир же сберегают и продают вместо масла». Переводчик считает вероятным (ibid, стр. 266), «что Меховский неверно передал или не понял то, что ему говорили об изделиях из кож морских зверей. Не из этих кож, употребляемых на ремни, а обыкновенно из оленьих шкур самоеды шьют себе малицу и совик и, по всей вероятности, которую-либо из этих одежд (род мешка с двумя рукавами, с отверстием внизу и вверху, чтобы просунуть голову), и следует разуметь под словом caletae у Меховского (см. Дневник Латкина, II, стр. 4), Исследования о состоянии рыболовства в России, VI, 93, 159».

Дитмар (о. с., стр. 79) переводит несколько странно: «из шкур их делают мешки и калиты (?!), наполняют их (?!) жиром и продают».

М. П. Алексеев (о. с., стр. 80), повторяя сначала перевод Замысловского, заканчивает так: «а жир, если заблагорассудится, хранят и продают», так как в издании Старчевского, им использованном, вместо inpinguatione, стояло ошибочное imaginatione.

В итальянском переводе Анн. Маджи (о. с., стр. 130) читаем: «della pelle de’quali fanno carrette, borsaggi e kollette; la sugna poi la salvano et la vendono per far grassi i cibi»; в последних словах напрасная точность, т. к. inpinguatio значит примерно «умащение», но не обязательно в применении к пище.

Немецкий перевод 1518 г. (о. с., л. 30) дает: und ir heut brauchen zu vil dingen und das schmaer verkauffen sy». По указанию Замысловского (Описание, стр. 123, прим. 20), это же буквально сказано и в немецком тексте Космографии Мюнстера, изд. 1558 г.

Мы можем сделать следующие замечания: 1) у Дюканжа в числе значений reda указано между прочим flagellum, т. е. бич, что и подходит к сказанному Замысловским о ремнях; 2) слово inpinguatio, вызвавшее у Замысловского специальную справку с дополнением И. В. Помяловского, едва ли в данном контексте сколько-нибудь веско, но во всяком случае отнюдь не значит масло для еды, а всего лишь — «умащение, смазка» и т. п.; 3) объяснение Замысловского к слову caletae, вероятно, правильно, но вполне допустим и буквальный перевод.

205. О происхождении венгров из Югры, следуя Меховскому, кратко говорит Герберштейн (о. с., стр. 135). Он передает также известие о сходстве языков Венгрии и Югры, но лишь как слух, им лично не проверенный.

Сравнение венгров с юграми по языку и культурности заимствовано Меховским из Энея Сильвия, но не только из рассказа Веронца (см. выше прим. 116), а может быть, также из описания Венгрии (Европа, гл. I, перев. наш), где между прочим сказано: «До сих пор недалеко от истоков Танаиса существует другая Венгрия, мать нашей, о которой идет речь. Они почти вполне сходны по языку и нравам, но наша более культурна и чтит Христа, а та, живя дикой жизнью, поклоняется идолам».

В следующей далее фразе перевод Дитмара — «нет больших рек» следует тексту, идущему от какого-либо из двух первых изданий (1517 или 1518 г.), где, вместо cacumina montium (как в 3-м издании), читается flumina.

206. Иоанн Галлep — издатель сочинений Меховского: 1) Contra sevam реstem regimen, Краков, 1508, 1513, 1527 1535; 2) De sanguinis missione, ibid, 1508; 3) Tractatus de duabus Sarmatiis, ibid., 1517, 1521.

207. Геродот — знаменитый греческий историк V в. до н. э., род. в 484 г. в Галикарнасе, ум. ок. 406 г., вероятно, в италийской Греции; автор Истории в 9 книгах, заслужившей ему уже у современников славу «отца истории». В путешествиях по Египту, Ливии, Финикии, Вавилонии, Македонии, Фракии, Скифии и т. д. Геродот сделал множество точных наблюдений и приобрел такое богатство исторических, географических и этнографических сведений, что чем более углубляется и уточняется осведомленность современной науки, тем большую ценность приобретают известия Геродота и тем отчетливее под бесхитростным изяществом его «сказок» вскрывается подлинная историческая правда. Ко времени Меховского Геродот был уже издан и по-гречески (Venetiis, 1502), и в латинском переводе (Venetiis, 1474 и Romae, 1475). См. Brunet, о. с, т. III, стб. 122, 125, 126.

С именем Гая Юлия Солина дошло до нас землеописание, представляющее собою компиляцию, главным образом основанную на Естественной истории Плиния. По некоторым данным можно предполагать, что писал он в 1-й пол. III в. до н. э. См. Schanz, Geschichte der roem. Literatur, III, стр. 201 и cл. Ср. В. В. Латышев., о. с., т. II, вып. 1, стр. 273.

Сочинение Солина в первых изданиях называется либо Collectanea rerum memorabilium, либо De situ orbis. Эта своеобразная естественно-научная энциклопедия очень ценилась в средние века. Меховский мог знать ее в изданиях: Venetiis, 1473; [Paris., 1472—1475]; [Romae, 1473]; Mediolani, 1473; Parmae, 1480. Ср. Brunet, o. c., t. V, стб. 428—429.

Помпоний Мэла, уроженец испанской Тингентеры (в Гэтике), автор единственного известного нам в римской литературе цельного руководства по географии (писалось около 44 г. н. э.). Называлось его сочинение Chorographia, т. е. Землеописание; в первопечатных изданиях известно под именем De situ orbis или Cosmographia. Состоит из трех книг и дошло до нас целиком. Ср. В. И. Модестов, Лекции по ист. римской литературы, СПб., 1888, стр. 665. Меховский мог пользоваться изданиями: Mediolani, 1471; Venetiis, 1477, 1478 (два), 1482; 1502; Valentiae, 1482. См. Brunet, о. с., т. IV, стб. 799—800.

О Плинии см. наше примеч. 90.

208. Геродот (кн. IV, гл. 7): «В местностях, лежащих к северу (Скифии) по словам скифов, нельзя смотреть вперед, ни пройти вследствие рассыпанных перьев: перьями де наполнена земля и воздух и они-то мешают зрению» (перев. у В. В. Латышева, о. с., т. I, в. 1, стр. 12), О том же см. кн. IV, гл. 31.

Солин (15,18): «За Хребтом Рифейским есть страна, покрытая вечными снегами. Ее называют Птерофором (Переносной), потому что там постоянно падающий снег представляет собой что-то похожее на перья». (Перев. ibid., т. II, в. 2, стр. 278).

О том же — у Помпония Мэлы (кн. II, 1) и Плиния (кн. IV, § 88).

Ioh. Thwrocz (о. с., ч. I, гл. VII) говорит: «За Аримаспами и Рифейскими горами проклятая часть мира, где постоянно идет снег» (перевод наш).

209. См. наши примеч. 4 и 123. В дополнение укажем, что о людях-волках впервые пишет Геродот (IV, 105): « по словам скифов каждый Невр ежегодно по разу на несколько дней становится волком »(перев. у В. В. Латышева, о. с., т. I, вып. 1, стр. 42).

Геродота повторяли многие, в том числе: Евстафий (310), Солин (15), а из ближайших к Меховскому — Bergomensis (о. с., л. 10V): «Есть еще в Скифии Невры, чудовищные люди, которые в летнее время превращаются в волков» (пер. наш) и Thwrocz (о. с., ч. I, гл. VII) со ссылкой на Солина.

210. Haly Rodham Меховского — это один из арабских комментаторов Птолемея, Ali Ibn Ridwаn. О нем: Zeitschrift fuer Mathematik und Physik, Leipz., 1900; C. Brockelmann, Geschichte der arabischen Literatur, I, 484. За это указание мы глубоко благодарны акад. И. Ю. Крачковскому.

В первом латинском издании четверокнижие Птолемея называется Liber quatuor tractatuum (Quadripartitum) et centiloquium cum centiloquio Haly (Venetiis, 1484). Упоминаемый centiloquium Haly и цитируется Меховским.

Согласитель (Conciliator) — сочинение ученого итальянского врача и алхимика Pietro d’Abano (напис. ок. 1303 г.): Conciliator differentiarum quae philosophorum et precipue medicorum Mantuae, 1472 (другие издания Venetiis, 1476, 1483, 1521, 1522 и т. д.). Пьетро д’Абано, обвиненный в занятиях магией, был схвачен инквизицией, но умер до суда.

211. Это сообщение, может быть, заимствовано из 15-й книги энциклопедического трактата Бартоломея Английского «О свойствах вещей» (Bartholomaeus Anglicus, De proprietatibus rerum).

Там в гл. 172 «О Финляндии» сказано: «Люди там варварские, грубые и дикие. Они занимаются волшебством и, когда корабли плывут по их берегам или, за отсутствием ветра, задерживаются у них, предлагают купить и продают морякам ветер: делают клубок из ниток, завязывают в нем разные узлы и велят вытянуть из клубка три узла или больше, смотря по тому, какой силы требуется ветер. Вследствие их неверия демоны обманывают их, возмущают воздух и поднимают ветер, более или менее сильный, сообразно тому, больше или меньше вытянуто узлов из клубка. Иногда же поднимают такой ветер, что несчастные доверившиеся этому люди по заслугам тонут» (перевод наш).

Меховский мог знать трактат Бартоломея Английского по следующим изданиям: кельнскому — ок. 1470 г.; двум изданиям до 1480 г. (s. l. et a.); пистойскому — 1480 г.; лионскому — 1482 г. Ср. J.-Ch. Brunet, о. с., II, col. 1619—1623.

Комментарии

124. Источники этой главы: Эней Сильвий (Космография, гл. С и Европа, гл. IV—VIII и др.), Bergomensis (о. с., л. 149), частью Длугош и Ioh. Thwrocz.

В свою очередь Эней Сильвий ссылается на письмо к нему о турках Николая Сагунтского (Космография, гл. XXIX), о котором в другом месте (Европа, гл. LIIII) говорит, как о превосходном знатоке греческого и латинского языков, прославившемся, как переводчик на Ферраро-Флорентийском соборе. Тот же источник упоминается и у Thwrocz’a (о. с., ч. IV, гл. VIII).

У Энея Сильвия история дома Османов заканчивается Мухаммедом II, у Thwrocz’a — смертью Баязида II.

Проверить точность сообщений нашего автора проще всего по уже упоминавшейся книге С. Лэн-Пуль, Мусульманские династии, перев, и примеч. В. Бартольда, СПб., 1899, стр. 159—166.

125. Осман, родоначальник династии, насчитывающей более 35 султанов, прямых его потомков по мужской линии. Род. в г. Сугуте (Thebaison — во Фригии Эпиктетской) в 1258 г.

Об Отумане, кроме указ. в прим. [124] : Эней Сильвий, Космография, гл. XXIX.

126. Все эти, в общем верные, наблюдения отнюдь не обосновывают утверждения Меховского о происхождении турок от татар.

Его ложное утверждение буквально повторяет Альберт Кампензе (о. с., стр. 18), говоря об Оттомане.

Характерную татарскую и турецкую посадку верхом с укороченными стременами можно видеть на verso великолепной медали Мухаммеда II в мюнц-кабинете в Берлине.

127. Уpxан — с 1326 г. У Энея Сильвия Orcanes, у Bergomensis — Orchanes.

128. Mypад I — третий султан из дома Османа; с 1359 г. он отнял у греков Фракию, Галлиполи и Адрианополь, покорил Македонию и Албанию. Одержал 37 побед, в том числе при Коссове в 1389 г.

В именах византийцев у Меховского тут несомненная путаница. Эней Сильвий имен не называет, а говорит: «когда двое христиан спорили за греческую империю». Разумеется борьба Иоанна VI Палеолога (род. 1332, ум. 1391), сына Андроника III, с его опекуном, тестем и соправителем, Иоанном Кантакузеном, в которой обе стороны искали помощи турок. Роль последних изображена нашим автором правильно. См. Историю императоров Иоанна Палеолога и Иоанна Кантакузена (за 1320—1360 гг.), написанную последним (Histoire de Constantinople trad. sur les originaux grecs de m-r Cousin, t. VIII, Paris, 1685).

129. Баязид I (Эней Сильвий — Pazaitem, Bergomensis — Pacietem), прозв. Эль-Дерим, т. е. молния (1389—1402).

Императоры византийские Иоанн VI Палеолог и Мануил II, его сын и преемник, были уже почти вассалами Турции. Иоанн VI еще при Мураде I предпринял без всякого успеха две поездки в Зап. Европу, прося о помощи. При Мануиле II Константинополь в течение пяти лет терпел все тягости блокады со стороны Баязида. Пределы империи сократились о границ города. В результате обращения Мануила II к государям Зап. Европы и очевидной для всех, с каждым шагом возраставшей турецкой опасности предпринят был «крестовый поход» против Баязида. Соединенные силы европейских государей во главе с Сигизмундом, королем Венгрии, потерпели поражение при Никополе в 1396 г., и лишь нападение Тамерлана на Баязида несколько отсрочило окончательную гибель Византии.

Ср. Михаил Дука, История императоров Иоанна (VI), Мануила (VII), Иоанна (VII) и Константина (XII) — Histoire de Constantinople trad. de m-r Cousin, t. VIII, Paris, 1685.

130. Битва при Никополе (1396) была при Баязиде I. Имя Альпина ошибочно и заимствовано нашим автором из Энея Сильвия и Bergomensis (Calapinus). Длугош (о. с., кн. X, стр. 512) называет султана Beyzath alias Calapinus. Thwrocz (о. с., ч. IV, гл. VIII, перев. наш) говорит: «Императора турецкого старейшие у нас, как выше сказано, называют Баязидом, а Николай Сегундин (Сагунтский), в письме к Энею, е-пу Сиенны, о происхождении турок, устанавливает, что он же и был Калапином (Chalapinus)».

Глава христианских войск в битве при Никополе, Сигизмунд (род. 1368, ум. 1437) в это время был королем Венгрии (с 1386 г.), императором он стал в 1410 г.

Баязид I был разбит Тимуром при Ангоре в 1402 г.

131. Преемником Баязида I, после кратковременного периода смут, был сын его, Мухаммед I (род. 1375, ум. 1421 г.). Сын Мухаммеда Mypад II Справедливый царствовал с 1421 по 1451.

Битва при Варне (см. Длугош, о. с., кн. XII, стр. 721—733) была в 1444 г. Владислав II Варненчик (так и прозванный по этой битве), сын Владислава Ягелло, род. в 1424 г.; с 1434 г. король Польский, с 1440 — король Венгрии, погиб в 1444 при Варне.

Иоанн Гуниади (1385—1456) венгерский полководец и политический деятель, родоначальник династии: его сын Матвей Корвин стал королем Венгрии в 1453 г. При короле Владиславе Иоанн был организатором обороны страны от турок. По смерти Владислава при малолетнем сыне его до 1453 г. был фактическим правителем Венгрии.

О разрушении стен Истма Коринфского — Эней Сильвий, Европа, гл. XII.

132. Мухаммед II Эль-Фати (Завоеватель), сын и преемник Мурада II, род. в 1430, вступил на престол в 1451, ум. в 1481 году.

О взятии Константинополя — Bergomens., о с., л. 293. Длугош, о. с., кн. XII [XIII], стр. 142—145.

О завоевании Булгарии и Расции (1459—1463) — Bergomens. ibid. О Смидерове упом. Длугош (не о завоевании: кн. XII, стр. 613) и Эней Сильвий, Европа, гл. IV (Synderonia). О Нигропонте (1470) — Длугош, кн. XII [ХIII], стр. 545. Там же, стр. 629, о Каффе и Менгли-гирее (1475). О Манкупе см. выше примеч. 85. О Гузакассане (Узун-Хассан — племени Ак-коюнлы, т. е. Белого барана, шах с 1466 г. в Азейбайджане и др. областях. См. С. Лэн-Пуль, о. с., стр. 215) у Длугоша, кн. XII [XIII] стр. 589.

133. Баязид II, сын Мухаммеда II, царств. с 1481 по 1512.

Белый замок — Аккерман. Mодон — город в Морее на скалистом мысе.

Михаил Дука, историограф четырех последних императоров Византии, упоминает, что гор. Модон был последним пристанищем Мануила II перед бегством из Константинополя в Венецию (Histoire de Constantinople, т. VIII, стр. 240).

Борьба оттоманской Турции с Персией началась со времени Узун-Хассана, велась шахами династии Ак-коюнлы и продолжалась Сефевидами.

Софи — имя не лица, а династии. Родоначальником ее был Измаил I (с 1502); десять представителей ее правили с тех пор до 1736 г.

С Баязидом II воевал Измаил I Софи.

134. Селим I Жестокий, род. в 1467, ум. 1520.

Перечень оттоманских султанов Эней Сильвий кончает Мухаммедом II, Bergomensis — Баязидом II, наш автор — Селимом I, причем в первом издании трактата (1517 г.) еще нет известия о присоединении Египта (1517 г.).

Последним (до Оттоманов) султаном Египта был Аль-мелик-аль-Ашраф-Туман-бей. После жестокой борьбы с Селимом I он был побежден и повешен Селимом.

135. Улан, ог’лан (казан.-тат.) значит дитя; кыз улан — девушка (Радл. I, 1323).

В Золотой орде огланами назывались члены ханской семьи из линий, не вступавших на престол.

136. Хаджи-Гирей (ок. 1420) — сын Таш-Тимура, первый хан династии крымских Гиреев.

137. Перекоп — татарский город на перешейке, соединяющем Крым с материком (ср. Соловьев, о. с., I, стб. 1633; II, 92). Это же имя придавалось и перешейку. Первоначально оно, очевидно, относилось ко рву, которым татары перекопали перешеек, чтобы затруднить доступ неприятеля к своей крепости Ферх-Кермен или Ор-Капи, как называли ее турки.

Правильно понимая значение слова, Меховский неверно объясняет его происхождение.

138. Сообщение неверное. Тохтамыш в Крыму не царствовал: это хан Золотой Орды, при котором к ней в последний раз хотя бы отчасти вернулся ее прежний блеск. В 1380 г. он объединил Белую и Синюю Орды. К 1382 г. относится его поход на Русь и разгром Москвы. Концом этого недолгого расцвета было столкновение Тохтамыша с Тимуром: первый раз — в битве при Ур-Тепе 18 июня 1391 г. и второй раз — в битве у реки Терека, закончившейся непоправимым поражением Тохтамыша (см. С. Лэн-Пуль, о. с., стр. 189—190).

Об отношении Тохтамыша к Витовту и Тимур-Кутлугу см. выше, прим. [65].

Тимур Кутлуг не был братом Тохтамыша: этот последний был племянником Уруса (из дома Орды, внука Чингиса), если верно, что отец его был родным братом Уруса (в чем Бартольд сомневается), а Темир-Кутлуг — внук Уруса (см. С. Лэн-Пуль, о. с., табл. к стр. 199 и прим. Бартольда).

139. О Шейх-Ахмеде см. выше прим. 68.

Шейх-Ахмед не сын Тохтамыша. О столкновении Шейх-Ахмеда с Хаджи-Гиреем Длугош сообщает в кн. XII [XIII], стр. 118—119, но отнюдь не говорит о претензиях первого на ханство в Крыму. Вмешательство сыновей Ахмеда в крымские дела относится уже ко времени Менгли-Гирея (см. Соловьев, о. с., I, стб. 1436—37).

В дальнейшем сообщении о захвате Шейх-Ахмеда с семьей литовцами и о смерти его автор противоречит тому, что выше сам рассказывал об этом (см. стр. 65—66).

Возможно, что у этих двух версий разные источники (Длугош, о. с. кн. XII, стр. 216, говорит о заключении Шейх-Ахмеда с женой и детьми).

Известие о смерти Шейх-Ахмеда в дни Казимира III весьма сомнительно. Герберштейн (о. с., стр. 161 и 229) сообщает, что при возвращении из первого московского посольства, следовательно, весной 1517 г., он в г. Троках обедал вместе с Шейх-Ахмедом.

Под именем короля Казимира можно разуметь только Казимира Ягеллоновича (1445—1492).

140. Этот рассказ, по-видимому, отражает смутные известия об усобицах в Крыму. Менгли-Гирей был изгнан Ахмедом и место его занял Джанибек-Гирей (1477), который в свою очередь был изгнан и сменен Менгли-Гиреем (1478). Все это, однако, происходило не тотчас вслед за Хаджи-Гиреем и не в начале царствования Менгли-Гирея.

Иван III дал приют бежавшим — Джанибеку и братьям Менгли-Гирея, Нур-Девлету и Хайдеру (ср. Соловьев, о. с., I, стб. 1435; С. Лен-Пуль, о. с., стр. 196). Что касается Ямуpци, то в числе внуков Ахмеда (отца Шейх-Ахмеда) указывается и Ямгурчей (С. Лэн-Пуль, о. с., табл. к стр. 199).

Сравн. у Соловьева (о. с., I, стб. 1434) — царевич Ямгурей.

С. Лэн-Пуль (о. с., табл. к стр. 199) указывает четырех сыновей Менгли-Гирея: Мухаммеда, Сеадета, Сахиба и Мубарека.

В числе семи называемых Меховским, им соответствуют: Махмет-керей (Гирей), Садех и Мубарек. Одним из двух, неизвестных нашему автору по имени, мог быть Сахиб. Царевич Ахмат-Гирей, сын Менгли-Гирея, упоминается Соловьевым (о. с., I, стб. 1606).

Таким образом, три имени: Махмут-керей, Бети-керей (м. б., Батыр-Гирей) и Бурнас-керей остаются не уясненными. У С. Лэн-Пуля в генеалогической таблице их нет. У Соловьева (о. с., I, стб. 1615) упоминается сын Магмет-Гирея, царевич Богатырь, но — в рассказе о событиях 1516 г., тогда как Бети-керей (Батыр-Гирей), по Меховскому, умер в 1510 г.

Судя, однако, потому, что об одном из этих трех неизвестных (Батыр-Гирее) наш автор сообщает весьма индивидуальные биографические подробности (1 — утонул, 2 — в Валахии, 3 — в 1510 г.), а вообще, как мы видели, показания Трактата о татарах, если не всегда точны, то в большинстве добросовестны, можно думать, что и три последние имени не сочинены, а соответствуют чему-то реальному. Не исключена возможность, что эти сведения, сообщаемые Меховским, вероятно, на основания устных источников, в известной мере могли бы даже дополнить факты, установленные по материалам актовым, нумизматическим и т. п.

Меховский весьма часто прибавляет к именам ханов слово czar, как бы включая его в имя. Не лишним будет напомнить, что титул царя, по отношению к русскому великому князю, до Ивана III встречается лишь как реторически напыщенное исключение (ср. Соловьев, о. с., I, стб. 672) и то только в литературной речи: в юридическом языке, в документах оффициальных и международных отношений, на печатях и т. п. слово царь не встречается до конца XV в. (ср. Соловьев, о. с., I, стб. 1156, 1587).

Наоборот, по отношению к сюзерену Москвы, хану татарскому, этот титул употреблялся у нас в документах и литературе давно и постоянно (ср. И. И. Срезневский, Материалы для словаря др.-русск. языка, т. III, СПб., 1900, стб. 1433—1434, ссылки м. пр. на ярлык Менг. Темира 1267 г. и догов. грамоту 1349 г.).

Характерно, что в переписке 70-х годов XV в. Иоанна III с Менгли-Гиреем не только последний именует себя царем, а Ивана великим князем («Я Менгли-Гирей царь пожаловал, с братом своим великим князем взял любовь»), но и сам Иван пишет: «Государь еси великий брат мой Менгли-Гирей царь». В наказах послам, т. е. в документах, вовсе не расчитанных на оглашение и писавшихся отнюдь не в формах оффициального величания чужеземного государя, хан всегда именуется царем (ibidem, стб. 1432—1434).

141. Вопросу астрологической географии о климатах (широтах) и зонаx (поясах), трактуемому Птолемеем в Tetrabibl. II и Географии, посвящена работа Ernst’a Honigman’a — Die sieben Klimata, Heidelberg, 1929.

Совмещение учений о климатах и поясах, как устанавливает Гонигман, впервые встречается у Нигидия Фигула (I в. до н. э.). Семь поясов находятся в связи с семью небесами; каждому принадлежит одна из семи планет, народы же, живущие в этих поясах, по характеру соответствуют характерам планет.

Шестой климат Меховского (или шестой пояс неба) принадлежит Гермесу; люди, находящиеся под его влиянием, наклонны к интеллектуальным интересам. Живут эти люди в шестом географическом поясе — в областях Евксинского Понта и Каспии.

О последнем (географ. поясах) сравн. у Энея Сильвия, Космогр., гл. IV.

142. Е. Замысловский в своем исследовании о Герберштейне приводит ряд небольших отрывков из нашего автора и, чаще всего, в очень точном переводе. Это место переведено ошибочно: «Со стороны восточной их владения прилегают к Московии» (Е. Замысловский, Герберштейн, стр. 349).

143. Из всех иностранцев конца XV — нач. XVI в., писавших о России, Меховский с наибольшей определенностью и последовательностью отличает Руссию от Московии. У него Pуссия — это только юго-западная Русь (отнюдь не подчиненная Московии и не входящая в ее состав) и даже не столько западная (Литва), сколько южная. Московия же — царство Ивана III — это центральные и сев.-восточные области В. Европы.

Альберт Кампензе, вообще опирающийся преимущественно на Меховского, повторяет его и в этом пункте, но с меньшей ясностью (о. с., стр. 19—20).

Павел Иовий, гораздо меньше зависящий от нашего автора, хотя и знавший его, называет царство Василия III Московией, упоминая впрочем, что «часть Литвы называется Нижней Руссией, а сама Московия Белой Руссией» (Книга о Московском посольстве Павла Иовия Новокомского. Перев. А. И. Малсина, изд. А. С. Суворина, СПб, 1908, стр. 259).

Герберштейн, как было уже отмечено Мейнерсом (С. Meiners, Vergleichung des aeltern und neuern Russlandes I-er Bd., Leipzig, 1798, S. 47) и Замысловским, придавал слову Руссия двойное значение: то называл так «страну, населенную народами, употребляющими язык славянский, и в состав ее включал, кроме Московии, и Литву и Польшу», то, в тесном смысле, «называл Руссией только одну Московию» (Замысловский, Герберштейн, стр. 127, прим. 1).

С. Мюнстер, почти целиком заимствующий в Космографии свои сведения о юго-зап. Руси (Руссии) у Меховского, называет Alba Russia область близ Танаиса и Меотидских болот, подвластную великому князю Московии.

Вообще же в XVI в. государство русское знали на западе под именем Московии.

По поводу наименования Роксолании надо заметить, что географы XVI века, во многом уже отступавшие от традиций античной географии, не только корректировавшие Птолемея и Страбона, но иногда их и отрицавшие, долгое время все же старались удержать внешнюю связь с вековым авторитетом, тщательно разыскивая у древних соответствия новым географическим именам и фактам. Отождествление Руссии с Роксоланией — один из примеров этой тенденции.

144. Oczarkow — Очаков, б. Одесского уезда, 46° 37' с. ш., 49° 13' в. д. В 1492 г. Менгли-Гирей основал там крепость Кара-кермен или Узу-кале.

Bialygrod — Аккерман, б. Бессарабской губ., 46° 12' с. ш., 48° в. д. Венецианцы называли его Монкастро (ср. Замысловский, Герберштейн, стр. 353).

Dzassow определению не поддается. Местоположение его дано у Меховского точно (от Очакова в двух милях к югу, от Аккермана — в шести милях), но не без странности, так как к югу от Очакова — непосредственно море.

Нельзя не отметить, что в атласе Кордта Дзассов показан на нескольких картах: 1) на карте Иакопо Гастальдо 1562 г. (Кордт, Материалы по истории русской картографии, вып. 1, Киев, 1899, табл. XXII : Dasou — в углу, образуемом Бугом, будто бы впадающим в Днепр); 2) на карте Андрея Пограбия 1570 г. (табл. XXIII : Dassow — примерно там же, но не во внутреннем углу, открытом к северу, а во внешнем, образованном Savran fl. и Днепром); 3) на карте Г. Меркатора 1594 г. (ibid., табл. XXIV : Dassow — там же, где у Гастальдо); 4) на карте из Theatrum Principum Orbis universi, Кельн, 1596 г. (ibidem, табл. XXI : Очакова нет, Dassow — между Бугом и Днепром, недалеко от устьев); 5) на карте неизвестного автора, которая, по заключению Кордта, составлена на основании карты Г. Меркатора 1554 года, но сама в заголовке называет своими источниками путешествия Дженкинсона и Герберштейна (ibid., вторая серия, вып. 1, Киев, 1909, табл. V, Dassou — при впадении Буга в море).

145. Замысловский (Герберштейн, стр. 253) переводит слово particam (perticam) шест. Правильнее, разумеется, в смысле меры длины — по-нашему, примерно, сажень. Нельзя, впрочем, отрицать некоторой странности этого места, затрудняющей и перевод.

146. Коломыя — близ р. Прута к ю.-з. от Станиславова, 48°30' с. ш.

Жыдачув — к ю.-в. от Львова : 49° 30' с. ш., 41° 45' в. д.

Снятин — к ю.-в. от Коломыи : 48° 30' с. ш., 43° 15' в. д.

Рогатынь — к ю.-в. от Львова : 49° 30' с. ш., 42° 15' в. д.

Буско — к вост. от Львова при р. Буге : 50° с. ш., 43° 45' в. д.

См. Замысловский (Герберштейн, стр. 355).

147. Герберштейн (о. с., стр. 172), повторяя ошибку Меховского, считает Буг притоком Днепра.

Ту же ошибку содержат и некоторые карты XVI века (ср. Кордт, о. с., вып. 1, табл. XXII-XXIV).

148. Замысловский (Герберштейн, стр. 253) допускает в пересказе этого места до странности грубую ошибку, переводя Ienuam — «в Иену».

149. Это известие взято у Длугоша (о. с., кн. I, стр. 57), но там «in terra et regione Belzensi et Chelmensi».

150. На запад от Очакова по Черноморскому побережью известны по добыче соли два лимана — Хаджибейский (Качибейский у Меховского) и Куяльницкий. Хаджибейский в настоящее время не представляет выгодных условий для соледобывания, но может быть, в XVI в. эти условия были другими и самый лиман имел другой вид. См. Я. Першке. Обзор сол. промысла в России, СПб, 1871, стр. 81, 89—90; Горный журнал, 1862 г., ч. I, Описание русских соляных промыслов, стр. 523—526 (Замысловский, Герберштейн, стр. 313). Замысловский (Герберштейн, стр. 312) переводит отрывок «то иногда тремястами возов» неверно: «(добытую в этом озере соль) захватывают татарские перевозчики соли и вывозят ее на двухстах» (скобки Зам.).

151. Первый ряд — епископии католические. Conr. Eubel (Hierarchia catholica medii aevi, Monasterii, 1898) — дает о них следующие сведения: Киев — первый епископ с 1320 года, Каменец — с 1375 г.; Перемышль — в 1353 уже второй еп. (о первом — годы епископства неизв.); Холм — с 1359 г. Луцк — с 1257 г.; Медники — с 1416 (о. с., стр. 165, 190, 302, 328, 348, 429).

Второй ряд — православные епископии: Холмская — упоминается с XIII в., обращена в униатскую ок. 1650 г.; Владимиро-волынская упоминается с конца XI в., обращена в униатскую в нач. XVII в.; Пинская или Туровская (у Меховского явная ошибка писца или наборщика Mrowski) — упом. с пол. XII в., обращена в униатство в нач. XVII в.; Полоцкая (Рlоcensem — ошибка : Плоц не в Литве, а в Мазовии) — упом. в нач. XII в.; соединена с Могилевской в 1661 г.; Луцкая — упом. с XIV в., обращена в униатскую в 1711 г.; Смоленская учреждена в 1173 году (см. П. Строев, Списки иерархов и настоятелей монастырей Росс. империи, СПб, 1877, стр. 496, 589—590, 1037—1046).

152. Исидор — последний русский митрополит из греков и поставленный в Греции.

Уроженец Константинополя, гуманист по образованию и вкусам, игумен м-ря св. Димитрия, в 1436 г. поставлен в Константинополе митрополитом Киевским и русским; был представителем русской церкви на Ферраро-Флорентийском соборе 1438—1439 г. и подписал соборную буллу о соединении церквей. По возвращении в Москву был лишен сана, заключен в Чудовом монастыре, но до суда бежал. Р. Pierling, La Russie et le St. Siege, I, Paris, 1896, стр. 7—59; Соловьев, о. с., I, стб. 1259—1260.

Известие об Исидоре имеется у Длугоша (о. с., кн. XII, стр. 624—625), но едва ли почерпнуто Меховским оттуда, т. к. по Длугошу, И. не был «предан смерти», a per fugam fuit solutus.

Выражение in centum equis iverat у Меховского может значить и «с сотней спутников», что соответствует действительности (ср. Pierling, о. с., стр. 22).

153. Аристотель Peri ta zoa istoriai (см. В. В. Латышев, о. с., т. I, вып. 2, стр. 376) или Peri zwmmon moriwn, IV, 5, 45 (ibid., стр. 378).

154. Эта глава почти целиком основана на Длугоше (о. с., кн. IX и X).

155. См. Длугош, о. с., кн, X, стр. 470, 472—474. О дани в виде поясов и коры — ibid., стр. 474.

В Космография С. Мюнстера (базельское изд. 1552 г., стр. 906—907) вместо perizomata et subera — vilia.

Карамзин ИГР, III, 40, говоря, что литовцы платили дань «шкурами, даже лыками и вениками», ссылается (примеч. 65) на Стрыйковского.

156. Витeнь, кн. литовский, впервые упоминается в походах против Польши в 1292—94 г., с 1298 г. вел долгую борьбу с ливонскими рыцарями; с русскими землями соприкасался мало: лишь Полоцк был присоединен к Литве. Наследовал В. брат его Гедимин. См. ПСРЛ II, VII, XVII и др., Scriptores rerum Prussicarum, I—II (Dusburg, Jevoschin, Wigand), Длугош, Стрыйковский и др.

Конрад Мазовецкий (1187 или 1188—1247) — младший сын Казимира Справедливого и Елены, дочери Ростислава, кн. Киевского, родной брат Лешка Белого; по смерти отца, в дележе с братом Лешком, Конрад получил Мазовию и Куявы (земли по Висле, Бугу и Нареву). Для защиты страны от пруссов навел на них немецких рыцарей.

157. Длугош, о. с., кн. IX, стр. 285, кн. X, стр. 410 и 460. Дальнейший рассказ до описания Самогитии, ibid., кн. X, стр. 465—469.

О Витовте (1350—1430): А. Барбашев, Витовт и его политика до Грюнвальденской битвы, СПб, 1885, и Очерки литовско-русской истории XV в. — Витовт. Последние двадцать лет княжения, СПб, 1891; М. Любавский, Очерк истории литовско-русского государства до Люблинской унии включит., М., 1910; М. Грушевский, Істория Украiни Руси, т, V, Львов, 1905, и т. VI Кіив—Львов, 1907.

158. Бодзанта — 29-й архиепископ Грезненский с 9 мая 1382 по день смерти 26 дек. 1389 (Gams, о. с., стр. 347).

Конрад князь Олесницкий — Конрад II (1338—1403) сын Конрада I, родоначальник Олесницких Пястов (Wielka encyklopedya powszechna, t. XXXVII, 655).

159. Andreas Wasilo — из дома Ястржембец, в 1386 г. перемещен с еп. кафедры в Серете на Виленскую, ум. в 1399 г. (Gams, о. с., стр. 360).

160. Указанные места — все в пределах Россиенского и Тельшевского уездов б. Ковенской губ.

Е. Замысловский (Герберштейн, стр. 359—360) дает нижеслед. пояснения: Эйрагола Ковенского уезда, на карте Тёппена nо l в «Preussen und die Nachbarlaender vor den Zeiten der Ordenherrschaft» (прилож. к его Historisch comparative Geographie von Preussen) — Eragola при р. Добезе: 55° 15' с. ш., 41°, 10' в. д.

Медники — Ков. губ. Тельшевского уезда: 52° 47' с. ш., 40° 2' в. д.

Xpocce — Россиенск. уезда: 55° 35' с. ш., 40° 20' в. д.

Pозeна — Россиены, уездн. гор. Ков. губ.: 55° 10' с. ш., 40° 45' в. д.

Видуки — Россиенск. уезда: 55° 25' с. ш., 40° 34' в. ед.

Вeлюнь — Россиенск. уезда, у Тёппена — Wilona при р. Немане: 55° 5' с. ш., 40° 57' в. д.

Кельтини — Колтыняны, Россиенск. у.: 55° 35' с. ш., 40° 7' в. д.

Чeтpа — м. б., Scheraki (Тёппен) к ю.-з. от Колтынян.

Рассказ о Самогитии до передачи в. княжения Витовту основан на след, местах Длугоша: кн. XI, стр. 159—160 и 162; кн. X, стр. 471 и 473.

161. Вергилий, Эклога II, ст. 60. Заимствовано из Длугоша, о. с., кн. XI, стр. 159.

162. Это не единственный пример того, что скептик и реалист Меховский все же остается человеком своего времени в смысле суеверия: хитрости демонов — его собственная прибавка.

У Герберштейна (о. с., стр. 180) передается тоже bona fide рассказ об одном конкретном случае такого рода «божеского наказания».

163. Медницкая епископия, иначе Самогитская, утверждена в 1416 г. Констанцским собором.

Матфей поставлен еп—ом в 1421 г. (Gams, о. с., стр. 357).

164. Длугош (о. с., кн. XI, стр. 340—341 и 362—364) не говорит о завоевании, а лишь о победе и получении контрибуции.

165. Длугош, о. с., кн. X, ст. 523 (под 1397 г.). Заимствовано С. Мюнстером (о. с., стр. 907).

Е. Замысловский приводит в подтверждение факта переселения татар в Литву свидетельство турецкого историографа Мурада IV Пэчэви (кон. XVI — нач. XVII в.) со ссылкой на А. Мухлинского (Исследования о происхождении и состоянии литовских татар — Акт в имп. СПб. ун—те, СПб, 1857, стр. 122—126). См. Замысловский, Описание, стр. 73.

166. Тохтамыш, разгромленный Тамерланом, попытался вновь утвердиться в Зол. Орде, но был изгнан Тимур-Кутлугом и ушел к Витовту, который обещал вернуть ему Кипчак с тем, чтобы Тохтамыш потом помог ему овладеть Москвой.

В 1399 г. огромное войско Витовта, где были русские, литовцы и татары, встретилось с Тимур-Кутлугом в бою при р. Ворскле и понесло полное поражение. Витовт едва успел бежать с небольшой дружиной, преследуемый татарами до самого Киева (см. Соловьев, о. с., I, стр. 1033—1034).

167. Весь рассказ до упоминания Энея Сильвия Пикколомини — из Длугоша: о. с., кн. XI, стр. 368—375, 379—391, 400, 402—405, 414—415, 417—418, 479, 481; кн. XII, стр. 619—620.

168. Эней Сильвий из знатного сиеннского рода Пикколомини род. в Корсиньяно (Тоскана) в 1405 г., умер 14 авг. 1464 г.; знаменитый гуманист — историк, географ, поэт, дипломат, канонист, теолог и оратор, с 27 авг. 1458 г. папа под именем Пия II.

Высокая одаренность и отличное образование — с одной стороны, любознательность, общительность и гибкость характера (иногда, впрочем граничившая с беспринципностью) — с другой — сделали для него легким блестящий дипломатический путь, начатый уже в юности. Круг лиц, вещей, стран и событий, с какими успел познакомиться Эней Сильвий, очень широк. Базельский собор, дипломатические поручения в Германии, Савойе, Швейцарии, Вене, епископат в Тиесте, потом в Сиенне, нунциатуры в Австрии, Венгрии, Богемии, с 1456 г. кардиналат и папская тиара с 1458 г. — вот главные вехи биографии его, как политического деятеля.

Из многочисленных литературных, публицистических и научных произведений Энея Сильвия для нас наиболее интересны его историко-географические описания Азии и Европы. В разных изданиях они носили разные наименования, а ко времени Меховского появились, как: 1) Historia rerum ubique gestarum cum locorum descriptione Venetiis, 1477 и позднее — то же под наименованием Cosmographia Pii рарае in Asiae et Europae eleganti descriptione. Asiae historiam rerum ubique gestarum cum locorum descriptione complectitur. Europae temporum varlas continet historias Parisiis, 1509; 3) In Europam, scilicet de his, quae sub caesare Frid III per Germaniam gesta sunt, cum locorum descriptione, Memmingae (1490). См. Potthast, о. с., стр. 23.

Мы пользовались экземпляром Ак. Наук: Аеnеае Sylvii Piccolomini Senensis opera, quae extant omnia Basileae, 1571.

Упоминаемое Меховским место находится в гл. XXVI Европы (De Europa), в рассказе о Литве. Эней Сильвий говорит следующее: «Преемник его (Витовта — С. А.), Свидригал, прикармливал медведицу, которая привыкла брать хлеб из его рук, но часто бродила и по лесу. Когда она вновь приходила к покою (thalamum) князя, ей были открыты все двери, а тут она имела привычку, проголодавшись, тереться о дверь и стучаться ногами: тогда князь открывал дверь и давал ей есть. Несколько знатных юношей составили заговор против князя и, взяв оружие, стали, по примеру медведицы, тереться о дверь княжеской спальни. Свидригал, думая, что там медведица, открыл дверь и тут тотчас пал под ударами бывших в засаде» (перев. наш).

Как видим, Эней говорит действительно не о Сигизмунде Стародубском, но и не о Витовте, как утверждает его обвинитель. Какие именно «нелепости» в сообщении Энея Сильвия о Литве и Польше имеет в виду Меховский дальше, трудно сказать.

Во всячом случае, ни упомянутая уже глава о Литве, ни глава XXV, посвященная Польше, как будто не дают оснований обличать их автора в невежестве.

Возможно, впрочем, что наш автор разумеет один из памфлетов, где Эней Сильвий отрицает королевское происхождение детей четвертой жены Ягелло, Софии, и между прочим короля Казимира III. Ср. Ю. Мархлевский, о. с., стр. 81.

169. Казимир Ягеллон король Польский и в. князь Литовский в 1445 — 1492 гг.

Окончательное подчинение Новгорода Иваном III относится к 1479 г. Ни формально, ни фактически Новгород в это время не принадлежал Литве, как думает Меховский (о совместном с Москвой владении некоторыми пограничными Новгородскими волостями см. Соловьев, о. с., I, стб. 1144; о литовских князьях в Новгороде — ibid., I, 924, 926, 927, 1039, 1356). Договор о покровительстве, заключенный Новгородом с Казимиром Литовским в 1470 г., не был реализован: когда в следующем 1471 г. Иван III пришел с войском к Новгороду, последний не получил от Казимира никакой помощи и после недолгой борьбы заключил новый договор, уже с Иваном III, где говорилось: «За короля и за в. князя литовского не отдаться князей у в. князя литовского не просить и не принимать князей из Литвы в Великий Новгород». Борьба литовской и московской партий в Новгороде продолжалась и после того, когда положение московского правительства осложнилось угрозой соединенного нашествия татар и Литвы; начались даже вновь переговоры Новгорода с Казимиром, которые и вызвали поход Ивана III, но никаких актов, свидетельствующих о подчинении Новгорода Литве, совершено не было (Соловьев, о. с., I, стб. 1349—1378).

В суждении о зависимости Новгорода от Литвы Герберштейн ближе подходит к истине, чем Меховский. Он говорит: «От союза с подобными народами, содействием которых новгородцы пользовались для сохранения своей республики, выходило, что московиты хвастались, что они имеют там своих наместников, а литовцы в свою очередь утверждали, что новгородцы их данники» (о. с., стр. 118, перев. А. И. Малеина).

Во втором издании Хроники Меховского, в рассказе о занятии Иваном III Новгорода, имеется вставленная правительственной цензурой фраза, настолько соответствующая сказанному Герберштейном, что можно было бы думать о заимствовании ее последним из Хроники.

170. Александр Ягеллон (1460—1506), четвертый сын Казимира Ягеллона, в. кн. Литовский с 1492 г., а с 1501 вместе с тем и король Польский. Женат был на дочери Ивана III — Елене.

Можайск занят Василием Темным в 1454 г. Иван, князь Можайский (б. удельный), с семьей и своими бежал в Литву (Соловьев, о. с., I, стб. 1079—1080). К позднейшему времени относятся жалобы Казимира Литовского Ивану III на захват русскими людьми литовских областей, в том числе и некоторых можайских (Тешинова и др.), на что Иван III отвечал, что те волости издавна тянут к Москве (ibid., стб. 1446).

В ноябре 1492 г. посол Александра Литовского вновь повторяет в Москве те же жалобы, упоминая и можайские волости (ibid., стб. 1450). Новое литовское посольство 1494 г. при переговорах уступило можайские, боровские и медынские волости Москве (ibid., стб. 1455). Таким образом, если Меховский неправ в отношении Можайска, то ошибка его легко объяснима и невелика.

А. Кампензе, как всегда, рабски копирует Меховского и в известии о Можайске (о. с., стр. 22).

171. Сигизмунд I, сын Казимира Ягеллона, король Польский и в. кн. Литовский в 1506—1548 гг.

Псков присоединен Василием III в 1510 г. (Соловьев, о. с., I, стб. 1598—1602). Пока Псков сохранял свою независимость, он самостоятельно сносился с Литвой, принимал к себе литовских князей и, по известию Новгородской летописи, на короткое время (при Александре тверском) даже подчинился Литве (Соловьев, о. с., I, 849, 926, 946). Казимир Ягеллон, без сомнения, рассчитывал на переход его к Литве (ibid., стб. 1448—1449); расчеты эти отнюдь не оправдались, но, по-видимому, послужили причиной ошибки Меховского, повторенной и Альбертом Кампензе (о. с., стр. 21).

Смоленск, с 1386 г. действительно подчинявшийся Литве, в 1395 г. окончательно был присоединен Витовтом, но в 1514 г. после троекратной осады взят Василием III (ibid., стб. 1000, 1001, 1031 и сл.).

А. Кампензе заимствует у Меховского и данные о Смоленске (о. с., стр. 21)

172. Замысловский (Герберштейн, стр. 356—357) сопоставил эти цифры с картой Географич. общества и почт. словарем. Пользуясь его данными, но переводя все в версты, получим следующую таблицу:

Меховский

Нынешние расчеты

От Балт. моря до Вильны

300

240

Риги

350

238

То же через Полоцк

500

627

От Вильны до Киева

500

724

Киева до слияния Днепра и Буга

350

406

Парчова до Вильны

400

433

Кракова

600

639

Вильны до Смоленска

500

468

173. Из шести предместий Кракова — Казимирия и Клепардия (Kazmierz i Kleparz) до конца XVIII в. были отдельными городами.

Слова orti et pomoria можно перевести также «садами и выгонами». Мы предпочли понять pomoria, как pomaria (овощной сад, огород), а не как pomoeria (пустырь близ городской стены, выгон).

174. Известие ошибочное и вообще и по отношению к Витовту в частности.

Дальнейшее сравнение Новгорода с Римом повторено Альбертом Кампензе (о. с., стр. 22); расстояние от моря им определяется в 202 мили (ibid).

В Риме Меховский был в 1499 году, но уже из данного места видно, что в Новгороде он вообще не был. Известие о величине Рима могло быть взято у Bergomensis (о. с., л. 66V — со ссылкой на Флавия Вописка: ко времени Марка Аврелия — 30 миль).

175. Сообщение о вывозе Иоанном III из Новгорода 300 возов золота и драгоценностей есть уже у Длугоша (о. с. XII [XIII], стр. 698). Со слов Меховского его повторяют Альберт Кампензе (о. с., стр. 22), меняя цифру 300 на 307, и Герберштейн (о. с., стр. 118), последний — со ссылкой на «некоторых писателей».

Отрывок о хранилищах драгоценностей переведен в «Отеч. Записках» (о. с., стр. 145) и истолкован, нам кажется, ошибочно: « много очень богатых купцов, у которых существует обычай помещать вблизи стола сундук (krancz — вероятно скринка) черепаховидной формы». Сходен с этим и немецкий перевод Ф. Экка 1518 г.: « so das ain yegklicher kauffman hett neben seinen tisch ainen crantz das ist ain behalter darin er gold und silber warff « (Traktat von baiden Sarmatien Augspurg, 1518, л. 27V).

В подлиннике iuxta refectorium, т. e. близ столовой; reservаculum loco testudinis может значить «хранилище вместо (или на месте) свода», т. е., по-видимому, подвал, подполье, наподобие сводчатых подвалов в каменных домах.

Итальянский переводчик Annibale Maggi правильно переводит refectorium и вовсе пропускает loco testudinis: «presso il luogo, dove separamente mangiano vi e il Cranez, cioe il salva robba» (Мы пользовались экземпляром Ак. Наук : Historia delle due Sarmatie Venetia, 1584, стр. 110).

176. Переводы частей Трактата, данные в «Отеч. Записках» (т. XCVII, СПб, 1854, отд. II, стр. 141—151) подкупают читателя легкостью и прекрасным языком, но зачастую оказываются скорее пересказами, чем переводами.

Весь отрывок о новгородском суде типичен, как пример. Сопоставление перевода с подлинником показывает следующее. Перевод О. З.: В Новгороде (подл. «в этом же Новгороде») начала было распространяться вредная наклонность к грабежам и разбоям (подл., perniciosa consuetudo inoleverat, т. e. «издавна укоренилась гибельная привычка к» или «издавна стали постоянным несчастием убийства и грабежи»); Чтобы искоренить это зло, новгородцы ввели усебя следующий обычай (всего этого — от «чтобы» до «обычай» в подл. нет); Захваченный на деле или обвиняемый в воровстве либо разбое представлялся в преториювече»] (в начале пропущено saepe — подл.; из следующего весь конец — от “в воровстве” до [“вече”] в подлиннике отсутствует; эта вставка изменяет рисуемую подл. картину, порядок судебных действий); Потом ударяли в вечевой колокол; по первому его звуку («потом» нет и не может быть в подл., т. к., по Меховскому, в колокол начинали бить тотчас по обнаружении преступника; слов по первому его звуку в подл. нет; эпитета вечевой в подл. нет : Меховский, щеголяющий знанием местных слов, именно этого слова не приводит и, конечно, не случайно, так как речь идет не о вечевом суде, а о суде господ. Ср. В. О. Ключевский, Курс русской истории, ч. II, Москва, 1906, стр. 87).

Во избежание неясностей, выражение саmраnа praetorii, что все-таки, думаем, значит вечевой колокол, мы переводим буквально — колокол совета.

177. DeczenДетинец. Этот отрывок переведен и в Отеч. зап. (ibidem, стр. 146) и у Замысловского (Герберштейн, стр. 371) — в первом случае — с обычными для переводчика От. Зап. украшениями и неточностями («которого позолоченная крыша горит, как огнем»); во втором — у Замысловского — с устранением характерного для Меховского слова czyrnkorum и ненужной вставкой «в количестве, постепенно уменьшающемся».

178. О числе новгородских церквей и в частности церквей св. Николая Альберт Кампензе сообщает со слов Меховского (о, с., стр. 63 итальянского текста). Русский перевод Кампензе у Семенова (о. с., стр. 22) тут совершенно неверен: «для описания одной церкви св. Николая потребуется не менее целого года».

В подл. говорится м. пр. о возможности suere et laborare белой ночью в Новгороде; слово suere пропускают и переводчик От. Зап. (стр, 146) и Замысловский (Герберштейн, стр. 371).

179. О немецкой внешности псковичей ср. у Герберштейна (о. с., стр. 121).

О числе пригородов Пскова («замков» Меховского) говорит Замысловский, цитируя И. Беляева «Рассказы из русской истории. История города Пскова и Псковской земли». Их было, по подсчету Беляева, двадцать, но одновременно едва ли бывало больше двенадцати (Замысловский, Герберштейн, стр. 373, прим. 26).

Альберт Кампензе целиком заимствует известие о Пскове из Меховского (о. с., стр. 21, итал. текст, стр. 63). Русский перевод (тридцати крепостях) неверен: переводчик грубо ошибся, отнеся к Пскову то, что говорится о Василии III: egli habbia nella Lituania et quasi in tutto’l resto della Moscovia.

О снятии колокола и уводе жителей см. также у Герберштейна (о. с., стр. 121).

О высылке псковичей в Москву (300 семей) ср. у Соловьева (о. с. I, стб. 1602).

Слово muratus в приложении к замку или городу Замысловский всегда переводит «окруженный стеной». Между тем Меховский, совершенно правильно следуя и античному смыслу слова, и обычному в его время употреблению, и аналогии польского murowany, явно понимает это слово в смысле «каменный» (murus не деревянная, а каменная стена). Особенно очевидна неверность иного понимания ниже, в описании московского Кремля (см. прим. 193). Вольность Замысловского тем менее понятна, что сам он очень суров к чужим переводам.

180. Сообщение о литовском языке заимствуется Меховским у Длугоша (о, с., кн. II, стр. 151) из главы «О происхождении литовцев и пруссов, о нравах их и т. д.».

Длугош говорит: «(пруссы) имеют особый язык, несколько родственный латинскому, а кое в чем имеющий сходство и тождество с литовским Одни и те же обычаи и язык, одно и то же общее родство у пруссов, литовцев и самагитов И хотя эти народы в произношении и различаются так же, как поляки, богемы и русские, но во многом по языку схожи» (перев. наш).

В отличие от Меховского, Длугош подчеркивает скорее сходство языков, чем их различия. В цитируемом месте Длугош не упоминает ятвягов и Лотвы, как Меховский, но о ятвягах в сближении с литовцами и самогитами говорит в кн. X (стр. 473).

Мюнстер в «Космографии», говоря о литовском языке, повторяет Меховского (ср. Замысловский, Описание, стр. 72).

О ятвягах см. Н. П. Барсов, Очерки русской исторической географии, Варшава, 1873, стр. 33, стр. XVIII—XIX, прим. 53. Ср. Замысловский, Герберштейн, стр. 358, прим. 14.

181. Криве Кривейто, т. е. судья судей, по сообщению хрониста XIV в. Петра Дюсбургского (автора Chronicon terrae Prussiae), верховный жрец Литвы, избиравшийся жрецами из своей среды.

Возможно, однако, что это не нарицательное, а собственное имя какого-то неизвестного нам крупного жреца. Ср. М. К. Любавский, о. с., стр. 11—12; A. Merzynski, Zrоdta do mytologii litewskiej, cz. III, Warszawa, 1892, 1896; его же, Romowe, Poznan, 1900.

Именем Romowe, Romnowe, Rumnowe древние пруссы называли места жертвоприношений, места, где пребывают боги. Смысл слова — «место тишины». Таких мест было много, и розыски главного Romowe представляли предмет ряда исследований (Vogt, Geschichte Preussens, I и прибавл. 2; Narbut, Dzieje narodu litewskiego; Toeppen, Geographie v. Preussen. См. Slownik geograficzny krolestwa Polskiego i innych krajow slowianskich, wyd. pod red. Br. Chlebowskiego i Wlad. Walewskiego, t. IX, Warszawa, 1888, str. 737—738).

Весь отрывок заимствован у Длугоша (о. с., кн. II, стр. 151), но, в отличие от своего источника, Меховский относит ко всему «четвероязычному народу» то (о Криве и Ромове), что сам Длугош говорит об одних пруссах.

В той же главе у Длугоша говорится и об италийском происхождении пруссов, литовцев и самогитов; о том же еще в кн. X, стр. 473, но вместо пруссов там рядом с литовцами и самогитами названы ятвяги (Iaczwingi).

Адальберт (род. ок. 940 г.), епископ пражский, проповедник христианства в Пруссии, убит пруссами (997 г.) и канонизован, как мученик. В главе о происхождении литовцев и пруссов Длугош рассказывает и о том, «как св. Адальберт принял мученичество в Пруссии» (о. с. кн. X стр. 152—154).

182. Повторено Мюнстером в «Космографии» (о. с., стр. 908). Ср. Замысловский, Описание, стр. 74.

183. Из названных рек только Донец — приток Дона; Оскол — левый приток Донца, а р. Югра неизвестна.

Vesnija, очевидно, ошибка писца или наборщика, вместо Vesma, т. е. Вязьма, как и переводит Замысловский (Герберштейн, стр. 164).

У Альберта Кампензе, который все описание рек берет из нашего автора, имя Вязьма изуродовано в Versura (о. с., стр. 27, итальянск. текста стр. 67). Рамузио в Secondo volume delle navigazioni et viaggi Venetia 1559, стр. 128, дает к этому месту текста Кампензе сноску на поле — Viesma.

О реке и городе Вязьме упоминает и Герберштейн (о. с., стр. 112).

184. Меховский и его современники обозначают мед словом mel, а питье из меда — словом medo.

185. На карте Московии в «Космографии» Мюнстера в лесной полосе по левому берегу С. Двины изображена россомаха Rossomata.

Подобный же рассказ о россомахе встречается у Олая Магна. Ср. Замысловский, Описание, стр. 108—109.

186. Ср. у Длугоша (кн. X, стр. 472, перев. наш): «У литовцев много рабов. Одни родились от рабов для той же участи, а иные обращены или проданы в рабство из свободных, потому что не могут уплатить либо податей, либо судебных штрафов, которые там чрезвычайно высоки. Так с каждым днем и растет количество рабов».

187. Себастиан Мюнстер для описания Московии в своей Космографии (о. с., стр. 911, 913) по преимуществу, пользовался Меховским, в меньшей степени Иовием.

Ср. Замысловский, Описание, стр. 76, 78, 85 и сопоставление текстов Трактата и Космографии на стр. 114—121.

Еще в большей зависимости от Меховского находится в этом отношении Альберт Кампензе (о. с., стр. 14, 23—29), что явно недооценено В. О. Ключевским не раз цитирующим в «Сказаниях» под именем Кампензе данные Меховского в его изложении. (Ключевский, Сказания иностранцев о Моск. государстве, М., 1916, стр. 81, 174—175 и др.).

188. Пользуясь приведенными Замысловским данными карты Географического об-ва и почт. словаря, но переводя все цифры в версты, получим такую таблицу:

Меховский

Нынешние расчеты

От Смоленска до Москвы

500

378

Москвы до Вологды

500

429

Вологды до Устюга

500

437

Устюга до Вятки

500

424

Москвы до Владимира

85

175

Владимира до Устюга

500

881

Альберт Кампензе, заимствуя цифры у Меховского, дает чрезвычайно сбивчивую картину, так как путает итальянские мили с немецкими (о. с., стр. 14).

Искаженные им названия Perusrani, Vahulsrani перешли затем и в карту Иакопо Гастальдо 1548 г. (в итальянском переводе Географии Птолемея, изд. в Венеции в 1561 г. Ср. Кордт, о. с., вып. 1, табл. V).

189. Замысловский (Герберштейн, стр. 363) отмечает, что у Меховского сведения о Твери «обстоятельнее других, и потому можно предполагать, что сообщены лицом, близко знакомым с положением этого княжества, которое, как известно, из всех княжеств сев.-вост. Руси находилось в ближайших сношениях с в. княжеством Литовским».

О составе Тверской области говорит Никоновская летопись (VI, 130), рассказывая, что в 1492 г. «князь великий Иван Васильевич послал Тверские земли писати по московски в сохи, а писал Тверь князь Федор Аслабыш, а Старицу — Борис Кудозов, а Зубцов да Опоки — Дмитрий Пешиков, а Клин — Петр Лобан Заболоцкий, а Холм и Новый городок — Андрей Коромышев, а Кашин — Василей Коромышев».

190. Княжество Кубенское находилось на побережьях Кубенского озера, в ю.-зап. части Вологодской губ. Упоминается в догов. грамоте Можайского князя Михаила Андреевича с в. кн. Василием Васильевичем 1447 г. июля 19 (Собр. гос. грам и догов. I, nо 64, стр. 141).

Княжества SzuhersiensisШугерского не было: название, очевидно, искажено. Замысловский (Герберштейн, стр. 366) думает, что имелось в виду название области, лежавшей по р. Шексне, которая в старину называлась Шехонью. Предположение это очень вероятно, т. к. скорописное написание, напр., Szuhoniensis легко было (переписчику или наборщику) прочесть хотя бы и Szuhersiensis. Волость князей Шехонских упомянута в завещании в. кн. Василия Васильевича 1462 г. (Собр. гос. грам. и договоров I, n° 86). Нам, однако, кажется более правильным сблизить Szuhersiensis с княжеством Сугорским, выделившимся с конца XIV в. в Белозерской уделе (восточная половина удела, за рекой Шексной). Ср. Соловьев, о. с., I, стб. 1008 — генеалог, таблица и примеч. 3-е; А. В. Экземплярский, Великие и удельные князья северной Руси в татарский период, т. II, СПб., 1891, стр. 167—169.

191. А. И. Малеин, комментирируя Герберштейна (о. с., стр. 145, примеч.) указывает, ссылаясь на Г. З. Кунцевича, что в «Истории о Казанском царстве» это число отнесено к злым черемисам.

Герберштейн, как известно, пользовался русскими памятниками, но в данном случае проще всего предположить заимствование из Меховского.

192. Переводчик Отеч. Записок опускает «а не каменная», добавляя ряд лишних слов (о. с., стр. 148). Замысловский, по принятому им обыкновению, переводит nоn murata «не обнесена стеной». Ср. наши примеч. 179 и 193.

193. Это место во всех существующих русских переводах выражено с теми или другими неточностями.

Отеч. Зап. (о. с., стр. 148): «крепость весьма хороша, обнесена стеною (muratum) Стена же крепости сплошная».

Замысловский (Герберштейн, стр. 369): «Крепость обнесена крепкой стеною» (sedunus murus опущено).

Дитмар (о. с., стр. 70): «Кремль (см. наше примеч. 176 о слове «вече»), который находится посредине города (опущено in plano) представляет хорошую крепость, обнесенную стенами такой же высоты (!?), как в г. Буде в Венгрии Стена же крепости сплошная».

Неверность перевода muratus словами «обнесенный стеною», о чем уже говорилось, особенно ясна здесь. Стена вокруг крепости — явление более обычное, чем отсутствие стены: скорее следовало бы упоминать о последнем, чем о первом. Меховский этого и не делает: несколькими строками ниже он говорит, что в Кремле три каменные (muratае) церкви, и никто не переводит «обнесенные стеками»; в этом же смысле он говорит и о крепостях. Слова Замысловского «обнесена крепкой стеной» по лат. звучали бы bene muratum, а не bonum muratum; наконец, только это неправильное понимание слова muratum могло повести к странному переводу (в Отеч. Зап. и у Дитмара) простейшей последней фразы этого отрывка в смысле «стена же крепости сплошная», вместо «а стена там всего одна» (т. е. не три, напр., как бывало и как сообщал о Пскове Фабри: см. Rerum Moscoviticarum auctores varii, Francofurti, 1600, стр. 132; ср. Герберштейн, о. с., стр. 121).

Переводя propugnacula в смысле «стрельницы», Замысловский обосновывает это рядом справок (число их можно было бы и увеличить, добавив, напр.: Срезневский, Материалы для сл. др.-р. яз., т. III, в. 2, стр. 569—570), но они, к сожалению, не вполне убедительны, так как остается неясным, чем же башни-стрельницы отличались от всяких других стенных башен. Позволим себе предположить, судя просто по составу латинского слова, что это должны были быть башни, несколько выступающие вперед из стены, дающие возможности флангового обстрела подошедшего к стене врага.

Перевод propugnacula словом «бойницы» (Отеч. Зап. и Дитмар) здесь едва ли удобен, и Замысловский прав, упрекая переводчика Отеч. Записок, но нельзя не упомянуть, что Дюканж дает следующее толкование этому слову (перев. наш): «Propugnacula — довольно узкое и длинное оконце в городской или крепостной стене, через которое стреляли из лука или балисты в осаждающих».

194. Герберштейн (о. с., стр. 101) упоминает только две каменные церкви в Кремле — св. Марии и св. Михаила. О числе церквей в Москве конца XV в. Замысловский приводит данные из Никоновской летописи, VI, стр. 61, а также (о каменных церквах в 1476—1508) стр. 70, 107, 108, 118, 119,121, 128, 138, 150, 176—177 и 180 (Замысловский, Герберштейн стр. 370, примеч. 19).

В переводе Отеч. Зап., вместо 16, дано 17 церквей (отмечено и Замысловским). У Дитмара, вместо «по итальянскому образцу», — «выстроенный итальянцами»; tres curiae nobilium — Замысловский переводит «три дома, принадлежащие людям благородного сословия», забывая, что curia вовсе не просто дом: переводчик Отеч. Зап., давая тот же перевод, что Замысловский, высказывает вполне основательную догадку: «может быть, три общественных здания или приказа»; Дитмар пропускает слово nobilium (о. с., стр. 70).

Фраза stubae omnes nigrae смелее всех переведена в Отеч. Зап.: «а избы черные». Дитмар (ibid.) пропускает stubae и смягчает nigrae — «мрачные». Замысловский (ibid.) переводит «комнаты (stubae) в них темные».

Так как трудно предполагать, чтобы Меховский, при самой неточной информации, мог считать деревянные дома в Кремле курными избами (черные избы), мы решаемся понять nigrae в смысле «непарадные», «обыкновенные жилые»: этот смысл выражения «черная изба» и доныне бытует в центральных областях РСФСР.

195. Геродот, рассказывая о холоде в Скифии, говорит: «Мне кажется, что так называемая комолая порода быков по той же причине не имеет там рогов» и далее: «Совершенно верно сказано, что в теплых странах быстро вырастают рога, а в очень холодных местностях у скота или вовсе не растут рога или едва вырастают» (кн. IV, гл. 29. Перевод у В. В. Латышева, о. с., т. I, вып. 1, стр. 20).

Аристотель в Peri ta zwa istoriai (кн. VIII, гл. 28) сообщает, что «У Понта в Скифии рога у них (у баранов) совсем не растут» (Латышев, о. с., т. I, в. 2, стр. 378).

У Страбона сказано о тех же местностях: «быки одни родятся безрогими, а у других отпиливают рога (ибо эта часть тела также не выносит холода)» — кн. VII, гл. 3, § 18; перевод у В. В. Латышева, о. с., т. I, вып. 1, стр. 121.

Мюнстер заимствует это сообщение у Меховского (о. с., стр. 911).

Герберштейн говорит: «животные (в Моск. обл.) гораздо мельче наших, но не лишены все же рогов, как сообщил один писатель» (о. с., стр. 99, перев. А. И. Малеина).

Выражение boscis ас silvis аquis quoque fluminibus (terra Moscovie refferta) переведено в Отеч. Зап. (о. с., стр. 148): «лугами и лесами целительными источниками и реками», а у Дитмара (о. с., стр. 70): «рощами и лесами, целебными водами и реками», то есть в обоих случаях произвольно добавлен эпитет «целительными, целебными», отсутствующий и не предполагаемый в подлиннике.

196. Вслед за предыдущим отрывком, и этот заимствован Мюнстером (о. с., стр. 911).

О пахоте без железных орудий Герберштейн говорит, описывая Самогитию (о. с., стр. 178).

Переводы этого места и в Отеч. Зап. (о. с., стр. 149) и у Дитмара (о. с., стр. 70—71) представляют собою скорее пересказы, чем переводы.

197. О напитках, деньгах и богатстве серебром повторено Мюнстером (о. с., стр. 911).

О продолговатой форме московской монеты, но не четыреугольной, а овальной говорит и Герберштейн в своем гораздо более подробном сообщении (о. с., стр. 88—89).

Выражение «nоn politam nес bene planatam» точно переведено только Замысловским (Описание, стр. 80). В Отеч. Зап.: «грубого чекана и без полировки» (о. с., стр. 149). У Дитмара nес bene planatam не переведено.

198. Описание Дона и Волги повторено у Мюнстера (о. с., стр. 911).

Герберштейн, рядом с сообщением о 25 рукавах Волги, приводит и другое мнение — о 70 рукавах (о. с., стр. 113).

О татарском названии Волги (Эдель, Идель, Итель, Атиль) см. у Замысловского (Герберштейн, стр. 181 и примеч.) со ссылками на: Шафарика, Слав. Древн., т. I, кн. 2, стр. 361—362; Peschel, Geschichte d. Erdkunde, Muenchen, 1865, стр. 6, прим. 2; Forbiger, Handbuch der alten Geographie, B. II, Leipzig, 1844, стр. 75; Г. Ф. Миллера, Описание живущих в Казан. губ. языч. народов, СПб., 1791, стр. 35—36; А. Я. Гаркави, Сказания мусульман. писателей о славянах и русских, стр. 85, 191, 195, 197, 218, 228.

Отрывок о Волге сравнительно точно переведен у Замысловского: неудачна лишь фраза: «Далее Волга течет на протяжении восьмидесяти немецких миль, мимо города Казани и мимо города Сарая». И в Отеч. Зап. (о. с., стр. 150) и у Дитмара (о. с., стр. 71) неверно переведено Edel tendens in septemtrionem: «направляясь с севера» (О. З.) и «начинается с севера» (Д.).

199. К этому месту Замысловский делает такое пояснение: «В той же части своего Трактата, в которой автор указывает на единство языка и веры, как на одну из выдающихся особенностей быта Московии, он причисляет к этим особенностям и подвижность населения. Как в землях турецких, пишет он, так и в Московии переселяются из одной области в другую, (места же покинутые) бывают занимаемы другими. Так рано давала знать о себе та особенность русского быта, важное и глубокое значение которой могло быть оценено только путем исторического изучения нашего прошлого» (Замысл., Герберштейн; стр. 368).

Так же понят отрывок о переселениях и в переводе Отеч. Зап. (о. с., стр. 150: «люди очень часто переселяются для обитания из одной области в другую; земли же, принадлежавшие прежним владельцам, переходят в собственность других») и у Б. Дитмара (о. с., стр. 72: «Люди часто переселяются с места на место, из одной области в другую, оставляют свои земли и поселяются на других»).

Не говоря уже о мелких неточностях (особенно у Дитмара), надо признать, что самое существо мысли Меховского, совершенно непонято переводчиками. Так как два из указанных переводов вышли много позднее работы В. О. Ключевского «Сказания иностранцев о московском государстве» (первое изд. 1866 г.), где между прочим интересующее нас место передано иначе и вполне правильно (см. «Сказания» М., 1916, стр.179—180), мы считаем нелишним дать несколько пояснений.

Если слово transferuntur еще можно, пожалуй, понять в смысле se ipsos transferunt, то alii pro his commutatim mittuntur et locantur никак нельзя понять в активном смысле. Наш автор говорит не о добровольном, а о принудительном переселении, примеры чего сам приводил выше (ведь здесь только вывод из ранее сказанного), в рассказе о взятии Пскова (см. стр. 108). Именно в этом смысле понимали факты и в XVI в. Альберт Кампензе повторяет слова Меховского о переселении Василием III псковичей в Москву, а московитов во Псков (о. с., стр.21). Герберштейн не раз говорит о таких же мероприятиях, в частности, кроме Новгорода и Пскова, упоминает и о Рязани (о. с., стр. 105). Франческо Тьеполо в своем Рассуждении о делах московских (пол. XVI в.) многократно упоминает о переселении в. князем людей в военных целях (военные колонии для охраны границ: Historiae Russiae Monimenta, t. I, Petropoli, 1841, стр. 166, 170, 172).

Сравнивая все это с фактами, имеющимися у Карамзина (ИГР, т. VII, стр. 42—43), у Соловьева (о. с., I, стб. 1377—1378, 1602 и др.), мы находим полное подтверждение нашей мысли и склонны считать более вероятным то, что Замысловский и Дитмар не знали толкования Ключевского, чем то, что они игнорировали его.

Во всяком случае цитированный выше любопытный вывод Замысловского оказывается висящим в воздухе.

200. Известие о золотой бабе, впервые приводимое Меховским, приобрело широкую известность, повторялось и вариировалось многими писателями XVI и нач. XVII в., попало даже на географические карты (Вида, Дженкинсона) в виде изображений на дальнем с.-в. Европы женской статуи.

Герберштейн говорит о золотой бабе подробнее (о. с., стр. 130—131); о ней упоминают Климент Адамс (1556), Гваньини и др.

Библиографию исследований вопроса о золотой бабе дает М. П. Алексеев (о. с., стр. 114—119).

Замечательно, что сам Меховский, по-видимому, считает первым, сообщающим о золотой бабе, не себя, а какого-то «старейшего историка, описавшего приход венгров» (см. ниже письмо к Галлеру, стр. 120). Кто этот историк, нам установить не удалось, но судя по тексту рассказа, надо думать, что отождествление ледяной статуи «в пределах Белой Руссии» с золотой бабой все же принадлежит Меховскому, а не тому «старейшему».

201. Этот отрывок и следующий (о Перми, но без упоминания имени Стефана) повторен у Альб. Кампензе (о. с., стр. 26). Все начало главы до слов о горах заимствовано Мюнстером (о. с., стр. 913).

202. Стефан Храп (ироническое прозвище, полученное им от москвичей) — первый пермский епископ (1383—1396).

Убит вогулами был не он, а третий преемник его, епископ Питиpим ум. 19 авг. 1456 г.). См. П. Строев, Списки иерархов и настоятелей монастырей Росс. империи, СПб., 1877, стр. 729.

Герберштейн (о. с., стр. 135) относит описываемый факт к одному из предшественников Стефана.

С. Мюнстер (о. с., стр. 913) повторяет Меховского.

203. Большая часть этой главы наново и весьма точно переведена у М. П. Алексеева (о. с., стр. 79—80). Отметим только пропуск (без указания) рассказа о крещении Перми и неправильное: «эти области», вместо «другие вышеупомянутые области».

В переводе Б. Дитмара (о. с., стр. 72) пропущены: фраза Меховского о слове Пермь, затем вся мотивировка дикости северян (Et quia silvae effecerunt) и перечень пушных зверей. Совершенно неправильно переведено sunt velut bestiae rationem nоn utentes: «зверей используют неразумно» (!?).

Замысловский ошибочно переводит feris vescuntur: «одеваются в шкуры лесных животных», приняв vescuntur за vestiuntur. (Замыслов., Гербершт., стр. 374). О слове scismus см. наше примеч. 121.

204. В объяснение этого места Замысловский приводит следующие соображения (Герберштейн, стр. 265): «В издании 1518 г. canes marinos переведено Moerkelber. Moerkalb или Meerkalb то же, что Seehund, но название это и родовое и видовое. Оно означает и тюленя, в смысле имени родового, и морского зайца (phoca barbata), который составляет один из видов семейства тюленей. См. Исследования о состоянии рыболовства в России, изд. м-ва гос. имущ., т. VI, СПб., 1862, стр. 83». Далее, ссылаясь на те же Исследования, стр. 83, Замысловский приравнивает vitulus к нерпе. Сообщение о ловле китов тот же автор не считает правдоподобным, ссылаясь на наблюдения путешественников о невыгодности там китового промысла и полагая, что речь может итти лишь об использовании выброшенных на берег трупов китов (ibid, 267—268).

Слово vorvоl Замысловский, Дитмар и Алексеев понимают, как искаженное ворвань.

Последняя фраза «et ex cute eorum» вызвала и вызывает больше всего сомнений. Замысловский переводит: «кожу их употребляют на повозки, мешки и одежды, жир же сберегают и продают вместо масла». Переводчик считает вероятным (ibid, стр. 266), «что Меховский неверно передал или не понял то, что ему говорили об изделиях из кож морских зверей. Не из этих кож, употребляемых на ремни, а обыкновенно из оленьих шкур самоеды шьют себе малицу и совик и, по всей вероятности, которую-либо из этих одежд (род мешка с двумя рукавами, с отверстием внизу и вверху, чтобы просунуть голову), и следует разуметь под словом caletae у Меховского (см. Дневник Латкина, II, стр. 4), Исследования о состоянии рыболовства в России, VI, 93, 159».

Дитмар (о. с., стр. 79) переводит несколько странно: «из шкур их делают мешки и калиты (?!), наполняют их (?!) жиром и продают».

М. П. Алексеев (о. с., стр. 80), повторяя сначала перевод Замысловского, заканчивает так: «а жир, если заблагорассудится, хранят и продают», так как в издании Старчевского, им использованном, вместо inpinguatione, стояло ошибочное imaginatione.

В итальянском переводе Анн. Маджи (о. с., стр. 130) читаем: «della pelle de’quali fanno carrette, borsaggi e kollette; la sugna poi la salvano et la vendono per far grassi i cibi»; в последних словах напрасная точность, т. к. inpinguatio значит примерно «умащение», но не обязательно в применении к пище.

Немецкий перевод 1518 г. (о. с., л. 30) дает: und ir heut brauchen zu vil dingen und das schmaer verkauffen sy». По указанию Замысловского (Описание, стр. 123, прим. 20), это же буквально сказано и в немецком тексте Космографии Мюнстера, изд. 1558 г.

Мы можем сделать следующие замечания: 1) у Дюканжа в числе значений reda указано между прочим flagellum, т. е. бич, что и подходит к сказанному Замысловским о ремнях; 2) слово inpinguatio, вызвавшее у Замысловского специальную справку с дополнением И. В. Помяловского, едва ли в данном контексте сколько-нибудь веско, но во всяком случае отнюдь не значит масло для еды, а всего лишь — «умащение, смазка» и т. п.; 3) объяснение Замысловского к слову caletae, вероятно, правильно, но вполне допустим и буквальный перевод.

205. О происхождении венгров из Югры, следуя Меховскому, кратко говорит Герберштейн (о. с., стр. 135). Он передает также известие о сходстве языков Венгрии и Югры, но лишь как слух, им лично не проверенный.

Сравнение венгров с юграми по языку и культурности заимствовано Меховским из Энея Сильвия, но не только из рассказа Веронца (см. выше прим. 116), а может быть, также из описания Венгрии (Европа, гл. I, перев. наш), где между прочим сказано: «До сих пор недалеко от истоков Танаиса существует другая Венгрия, мать нашей, о которой идет речь. Они почти вполне сходны по языку и нравам, но наша более культурна и чтит Христа, а та, живя дикой жизнью, поклоняется идолам».

В следующей далее фразе перевод Дитмара — «нет больших рек» следует тексту, идущему от какого-либо из двух первых изданий (1517 или 1518 г.), где, вместо cacumina montium (как в 3-м издании), читается flumina.

206. Иоанн Галлep — издатель сочинений Меховского: 1) Contra sevam реstem regimen, Краков, 1508, 1513, 1527 1535; 2) De sanguinis missione, ibid, 1508; 3) Tractatus de duabus Sarmatiis, ibid., 1517, 1521.

207. Геродот — знаменитый греческий историк V в. до н. э., род. в 484 г. в Галикарнасе, ум. ок. 406 г., вероятно, в италийской Греции; автор Истории в 9 книгах, заслужившей ему уже у современников славу «отца истории». В путешествиях по Египту, Ливии, Финикии, Вавилонии, Македонии, Фракии, Скифии и т. д. Геродот сделал множество точных наблюдений и приобрел такое богатство исторических, географических и этнографических сведений, что чем более углубляется и уточняется осведомленность современной науки, тем большую ценность приобретают известия Геродота и тем отчетливее под бесхитростным изяществом его «сказок» вскрывается подлинная историческая правда. Ко времени Меховского Геродот был уже издан и по-гречески (Venetiis, 1502), и в латинском переводе (Venetiis, 1474 и Romae, 1475). См. Brunet, о. с, т. III, стб. 122, 125, 126.

С именем Гая Юлия Солина дошло до нас землеописание, представляющее собою компиляцию, главным образом основанную на Естественной истории Плиния. По некоторым данным можно предполагать, что писал он в 1-й пол. III в. до н. э. См. Schanz, Geschichte der roem. Literatur, III, стр. 201 и cл. Ср. В. В. Латышев., о. с., т. II, вып. 1, стр. 273.

Сочинение Солина в первых изданиях называется либо Collectanea rerum memorabilium, либо De situ orbis. Эта своеобразная естественно-научная энциклопедия очень ценилась в средние века. Меховский мог знать ее в изданиях: Venetiis, 1473; [Paris., 1472—1475]; [Romae, 1473]; Mediolani, 1473; Parmae, 1480. Ср. Brunet, o. c., t. V, стб. 428—429.

Помпоний Мэла, уроженец испанской Тингентеры (в Гэтике), автор единственного известного нам в римской литературе цельного руководства по географии (писалось около 44 г. н. э.). Называлось его сочинение Chorographia, т. е. Землеописание; в первопечатных изданиях известно под именем De situ orbis или Cosmographia. Состоит из трех книг и дошло до нас целиком. Ср. В. И. Модестов, Лекции по ист. римской литературы, СПб., 1888, стр. 665. Меховский мог пользоваться изданиями: Mediolani, 1471; Venetiis, 1477, 1478 (два), 1482; 1502; Valentiae, 1482. См. Brunet, о. с., т. IV, стб. 799—800.

О Плинии см. наше примеч. 90.

208. Геродот (кн. IV, гл. 7): «В местностях, лежащих к северу (Скифии) по словам скифов, нельзя смотреть вперед, ни пройти вследствие рассыпанных перьев: перьями де наполнена земля и воздух и они-то мешают зрению» (перев. у В. В. Латышева, о. с., т. I, в. 1, стр. 12), О том же см. кн. IV, гл. 31.

Солин (15,18): «За Хребтом Рифейским есть страна, покрытая вечными снегами. Ее называют Птерофором (Переносной), потому что там постоянно падающий снег представляет собой что-то похожее на перья». (Перев. ibid., т. II, в. 2, стр. 278).

О том же — у Помпония Мэлы (кн. II, 1) и Плиния (кн. IV, § 88).

Ioh. Thwrocz (о. с., ч. I, гл. VII) говорит: «За Аримаспами и Рифейскими горами проклятая часть мира, где постоянно идет снег» (перевод наш).

209. См. наши примеч. 4 и 123. В дополнение укажем, что о людях-волках впервые пишет Геродот (IV, 105): « по словам скифов каждый Невр ежегодно по разу на несколько дней становится волком »(перев. у В. В. Латышева, о. с., т. I, вып. 1, стр. 42).

Геродота повторяли многие, в том числе: Евстафий (310), Солин (15), а из ближайших к Меховскому — Bergomensis (о. с., л. 10V): «Есть еще в Скифии Невры, чудовищные люди, которые в летнее время превращаются в волков» (пер. наш) и Thwrocz (о. с., ч. I, гл. VII) со ссылкой на Солина.

210. Haly Rodham Меховского — это один из арабских комментаторов Птолемея, Ali Ibn Ridwаn. О нем: Zeitschrift fuer Mathematik und Physik, Leipz., 1900; C. Brockelmann, Geschichte der arabischen Literatur, I, 484. За это указание мы глубоко благодарны акад. И. Ю. Крачковскому.

В первом латинском издании четверокнижие Птолемея называется Liber quatuor tractatuum (Quadripartitum) et centiloquium cum centiloquio Haly (Venetiis, 1484). Упоминаемый centiloquium Haly и цитируется Меховским.

Согласитель (Conciliator) — сочинение ученого итальянского врача и алхимика Pietro d’Abano (напис. ок. 1303 г.): Conciliator differentiarum quae philosophorum et precipue medicorum Mantuae, 1472 (другие издания Venetiis, 1476, 1483, 1521, 1522 и т. д.). Пьетро д’Абано, обвиненный в занятиях магией, был схвачен инквизицией, но умер до суда.

211. Это сообщение, может быть, заимствовано из 15-й книги энциклопедического трактата Бартоломея Английского «О свойствах вещей» (Bartholomaeus Anglicus, De proprietatibus rerum).

Там в гл. 172 «О Финляндии» сказано: «Люди там варварские, грубые и дикие. Они занимаются волшебством и, когда корабли плывут по их берегам или, за отсутствием ветра, задерживаются у них, предлагают купить и продают морякам ветер: делают клубок из ниток, завязывают в нем разные узлы и велят вытянуть из клубка три узла или больше, смотря по тому, какой силы требуется ветер. Вследствие их неверия демоны обманывают их, возмущают воздух и поднимают ветер, более или менее сильный, сообразно тому, больше или меньше вытянуто узлов из клубка. Иногда же поднимают такой ветер, что несчастные доверившиеся этому люди по заслугам тонут» (перевод наш).

Меховский мог знать трактат Бартоломея Английского по следующим изданиям: кельнскому — ок. 1470 г.; двум изданиям до 1480 г. (s. l. et a.); пистойскому — 1480 г.; лионскому — 1482 г. Ср. J.-Ch. Brunet, о. с., II, col. 1619—1623.

Текст воспроизведен по изданию: Матвей Меховский. Трактат о двух Сарматиях. М-Л. АН СССР. 1936

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.