Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

И. В. КЮНЕР

КИТАЙСКИЕ ИЗВЕСТИЯ О НАРОДАХ

ЮЖНОЙ СИБИРИ, ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

 

VII. ПОВЕСТВОВАНИЕ О ЧАОСЯНЬ (продолжение)

«Собрание сведений...», т. II, стр. 16—20.

Стр. 16. «он поселялся по укреплениям». В китайском тексте стоит: «по верхним и нижним укреплениям».

Стр. 17. «Юкюй выслал войска запереть крепкие перевалы». Эту же фразу мы находим и в «Шицзи», но там Бичурин ее перевел «Юкюй выставил войска, чтобы защитить Вян-хянь» (название столицы Юкюя). Последний вариант предпочтителен, так как войска старшего полководца еще не дошли до столицы.

Стр. 18. «Старший полководец при дворе пользовался благоволением государя». В китайском тексте сказано: «старший «полководец обычно сопровождал дворцовый поезд». Комментарий [Янь] Ши-гу говорит: «был любимцем императора».

Стр. 19. «мы не устоим». Комментарий: Жу Шунь говорит: «не сможем ожидать, чтобы старший полководец помог». [Янь] Ши-гу говорит: — «это объяснение ошибочно. ”Не можем устоять” — значит как бы ”сладить”».

Заключение к данной (95-й) главе «Цяньханьшу» (не переведено Бичуриным) дает оценку [Шу] Цзаня, к Чаосянь относится только одна фраза:

«Чаосянь через Шэхэ 1 встретилось с богатством и процветанием мира [Китая]. Шэхэ мог бы приобрести заслугу, однако, перестарался».

Комментарий [Янь] Ши-гу: Говорится о том, что его действия были слишком ревностны.

Комментарий составителя

Это повествование о «Чаосянь», переведенное Бичуриным из «Исторических записок» Сыма Цяня и «Истории старшего [336] дома Хань», помещено соответственно в первом и втором отделениях II части «Собрания сведений...» и в сущности представляет собой перевод одного и того же текста «Исторических записок» и текста, включенного с небольшими изменениями Бань Гу в его «Историю старшего дома Хань». Переделка Бань Гу в сущности сводится к отдельным мелким сокращениям, не улучшающим, а скорее затемняющим смысл, и к замене одних иероглифов другими одинакового, или близкого значения. Например, вместо лоу-чуань (военный флот) «Цяньханьшу» пишет лоу-сун, вместо нын в выражении бу-сян-нын (взаимно не сладились) «Цяньханьшу» дает «дэ», что имеет то же значение, и т. д.

Таким образом, основа «Повествования о Чаосянь», как и форма изложения его, целиком принадлежит прославленному китайскому историографу Сыма Цяню, и это особенно важно, так как он был современником описываемых событий и мог пользоваться соответствующими документами, между тем Бань Гу писал более чем 150 лет спустя.

Необходимость разбора — вплоть до мелких вариантов текста — редакций Сыма Цяня и Бань Гу целиком оправдывается важностью «Повествования», как единственного подлинного и непосредственного свидетельства об этом переломном периоде в истории ранней Кореи, имевшем важное значение для последующего развития страны; в частности, «Повествование» характеризует отношения, которые складывались между Китаем, с одной стороны, и Кореей — с другой.

В этом отношении показательно заключительное высказывание Сыма Цяня по поводу изложенных им в «Повествовании» событий и роли различных участников. Бичурин оставил эту заключительную часть текста без перевода, между тем в ней четко сказалась критическая острота суждения Сыма Цяня как историографа современной ему эпохи.

Заключительное слово Сыма Цяня, приведенное выше на стр. 335—336 вместе с комментариями Со-инь и Цзи-цзйе, прямо указывает как на причину кровавых событий на фронте и вызвавшей негодование Сыма Цяня и комментаторов жестокой расправы с предполагаемыми виновниками этих событий, на взаимное недоверие и подозрение, которые толкали руководителей — военных и гражданских — на предательские действия вплоть до убийств и измены родине.

Привлечение новых материалов позволит уточнить некоторые положения, только намеченные Бичуриным, например, относительно происхождения названия Чаосянь.

Бичурин совершенно правильно указал в примеч. 1 («Собрание сведений...», т. II, стр. 10), что «Чаосянь есть название государства, не династии и как сие слово есть первобытное [337] корейское, а не китайское, то китайские звуки чао и сянь писаны в связи, а не раздельно». Но раз эти звуки (слова) не являются китайскими, то, следовательно, их не должно переводить по значению иероглифов, которыми они изображаются. Этими значениями являются: чао — «утро» и сянь — «свежесть, прохлада» (то другому переводу «спокойствие»), отсюда и произошло обычное наименование Кореи, как «Страны утренней прохлады» или «утреннего спокойствия». Такой перевод должен считаться искусственным и неверным, если исходить из правильного замечания Бичурина, что Чаосянь есть слово корейское, а не китайское. Китайские комментарии прямо указывают, что название Чаосянь произошло от названия текущей в Северной Корее реки Сянь.

Благодаря этим дополнениям, в частности, из комментариев к Сыма Цяню, удается сделать ценные наблюдения и над некоторыми другими существенными сторонами истории Кореи того времени.

Так, указание на то, что владения Юкюя простирались на несколько тысяч ли, уточняется через комментарий Чжэн-и, см. стр. 334. Границы с Мохэ и Синьло показаны применительно ко времени Танской династии, когда жил автор комментария Чжан Шоу-цзйе.

Для уточнения положения государства Чаосянь можно привести свидетельство комментатора Ин Шао, что в Ляодуне имеется уезд Сяньду, древняя столица государя Чаосянь. Это город Вансянь[чэн], о котором еще в древности говорилось: «это земля Чаосянь».

Эти и многие другие дополнения и уточнения к переводам Бичурина позволяют рассматривать приведенные выше тексты, как имеющие значительную ценность для историка Дальнего Востока.


Комментарии

1. Китайский посланник, отправленный в 109 г. до н. э. к чаосяньскому государю Юкюй.

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.