Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

НИХОН СЁКИ

АННАЛЫ ЯПОНИИ

СВИТОК II

Эпоха богов. Нижний раздел

[9. Усмирение Срединной Страны Тростниковых Равнин, схождение царственного внука и Ко-но Пана-но Сакуя-пимэ]

Сын Аматэрасу-опо-ками, Масака-акату-катипаяпи-ама-но осипо-мими-но микото 1, взял в жены Такупата-тиди-пимэ 2, дочь Така-мимусупи-но микото, и был рожден Аматупико-пико-пико-по-но ниниги-но микото 3. Прародитель его священный, Така-мимусупи-но микото, особо его любил и холил. И потом, вырастив божественного внука, Аматупико-пико-пико-по-но ниниги-но микото, решил сделать его владыкой Срединной Страны Тростниковых Равнин.

Однако на той земле было много богов, светящихся, как огоньки светлячков, и много дурных богов, жужжащих, как мухи. И всякая трава, и все деревья были наделены речью. И вот, Така-мимусупи-но микото, восемь десятков мириад богов собрав, вопросил их, сказав: «Хочу повеление отдать, чтобы усмирить дурных духов в Срединной Стране Тростниковых Равнин. Кого бы мне туда для этого послать? Вы, все боги, не тая, скажите, если знаете», — так рек.

Все ему в ответ: «Вот Ама-но попи-но микото 4, он превосходит других богов. Не попробовать ли его послать?» — так сказали.

Послушал речи всех богов [Така-мимусупи-но микото] и отправил для усмирения Ама-но попи-но микото. Однако этот бог лестью заслужил расположение Опо-ана-мути-но ками и целых три года никаких вестей о себе не подавал.

Тогда послали его сына, Опо-сэпи-микума-но уси, еще одно его имя Такэ-микума-но уси. 5 Но он последовал отцовскому примеру и вестей о себе не подавал.

И вот, снова созвал Така-мимусупи-но микото всех богов и спросил, какого бога надо послать. Все говорят: «Амэ-вакапико, сын Амату-куни-тама, — доблестный бог. Попробуй его», — так говорят. [148]

Вот, Така-мимусупи-но микото отправил Амэ-вакапико, [дав ему с собой] Ама-но како-юми, Небесный Олений Лук, и Ама-но папая, Небесную Крылатую Стрелу 6.

Но и этот бог оказался веры не заслуживающим. По прибытии он сразу взял в жены Ситадэру-пимэ, дочь Утуси-куни-тама (еще одно ее имя Така-пимэ, еще одно ее имя Вака-куни-тама) 7 и остался жить с нею, сказав: «Я тоже хочу править Срединной Страной Тростниковых Равнин», — и так о себе вести и не подал.

А Така-мимусупи-но микото, сочтя странным, что ответа все нет, послал Безымянного Фазана разузнать, в чем дело. Полетел фазан вниз и сел на ветке священного дерева катура, что Ама-но вакапико посадил у ворот своего дома.

Ама-но сагумэ 8, увидев это, сказала Амэ-вакапико: «Прилетела странная птица и сидит на ветке катура», — так сказала. Тогда Амэ-вакапико взял Небесный Олений Лук и Небесную Крылатую Стрелу, что дал ему Така-мимусупи-но микото, и застрелил этого фазана. А стрела, пробив фазану грудь, прилетела обратно к Така-мимусупи-но микото. Увидел Така-мимусупи-но микото эту стрелу и рек: «Это та стрела, что я когда-то пожаловал Ама-но вакапико. Теперь она окрашена кровью. Наверно, он бьется с божествами земли», — так рек.

Взял он стрелу и бросил ее обратно вниз. Упала стрела, и попала точно в высокую грудь Амэ-вакапико. Он тогда как раз лежал и спал в зале вкушения нового урожая. 9 Попала в него стрела, и он тут же скончался. Отсюда и произошла поговорка, принятая среди людей, — «Бойся вернувшейся стрелы».

Рыдания и причитания Ситадэру-пимэ, супруги Амэ-вакапико, достигли Неба. Услышал ее плачущий голос Ама-ту-куни-тама 10 и так узнал, что Амэ-вакапико скончался, тут же послал Быстрый Ветер, и тот принес мертвое тело на Небо; выстроили там траурную хижину и положили тело до погребения.

Затем речному гусю назначили со склоненной головой нести угощение для покойного и хижину подметать (в одной [книге] сказано: петуху назначили со склоненной головой угощение для покойного нести, а речному гусю быть подметальщиком), воробьихе велели в ступке [рис] истолочь.

В одной [книге] сказано: речному гусю назначили со склоненной головой угощение для покойного нести и подметальщиком быть, зимородку — замещать покойное божество, воробьихе — ступкой заняться, перепелке сазаки — плакальщицей быть, птице тоби — изготовить ватой подбитые одежды, ворону — мясное угощение [для покойного] приготовить, всем-всем птицам поручения дали. 11 [149]

И после этого рыдали и печальные песни пели восемь дней, восемь ночей.

А до этого, когда Амэ-вакапико еще пребывал в Срединной Стране Тростниковых Равнин, подружился он с Адисуки-така-пиконэ-но нами 12. И вот Адисуки-така-пиконэ-но ками на Небо поднялся, чтобы траур отслужить. А он всегда был обликом схож с Амэ-вакапико. И вот, родные Амэ-вакапико, его жена и дети говорят: «Так наш государь жив!» И стали цепляться за его пояс, возрадовались и заголосили.

Тут Адисуки-така-пиконэ-но ками, покраснев от гнева, говорит: «Путь Дружбы означает, что надлежит справлять траур по другу. Нет на мне скверны, а пришел я издалека, чтобы траур отслужить. Как это вы только посмели принять меня за покойного!», — так рек, вынул привешенный к поясу Меч Большого Лезвия (еще [этот меч] именуется Камудо-но туруги, Острый меч Богов), снес им погребальную хижину и ногой отшвырнул. Упала она и стала горой. Ныне это гора Мояма, что в верховьях реки Авими-гапа в стране Ми-но куни. И отсюда пошло обыкновение — избегать такой ошибки, когда живого принимают за покойного.

И снова Така-мимусупи-но микото всех богов созвал, стал выбирать, кого из богов послать в Срединную Страну Тростниковых Равнин. Все говорят: «Подойдет для этого Путунуси-но ками, сын Ипа-туту-но во и Ипа-туту-но мэ, детей Ипасаку и Нэсаку-но ками» 13, — так говорят.

А были тогда боги, жившие в Каменной Пещере Неба,— Мика-паяпи-но ками 14, сын Иту-но во-пасири-но ками 15, Пи-но паяпи-но ками 16, сын Мика-паяпи-но ками, и Такэ-микадути-но ками 17, сын Пи-но паяпи-но ками. Этот бог вышел вперед и сказал: «Почему только Путунуси-но ками считают храбрым воином: а я разве плох?» — так сказал. Дух этих слов всех изумил. Тогда отрядили его спутником Путунуси-но ками, усмирять Срединную Страну Тростниковых Равнин. Спустились оба бога в Идумо, в местности Вопама в Итаса, вытащили мечи, воткнули их в землю вверх ногами, сели на них, скрестив ноги, и вопросили Опо-ана-мути-но ками: «Така-мимусупи-но микото хочет отправить на землю божественного внука и сначала прислал сюда нас, двоих богов, для изгнания [дурных божеств] и усмирения [Земли]. Каковы твои помыслы? Удалишься ли ты отсюда?» — так рекли.

Опо-ана-мути-но ками в ответ им рек: «Я спрошу своего сына, а потом дам ответ»,— так рек. [150]

А в это время его сын, Котосиро-нуси, ушел куда глаза глядят,— собирался он на мысе Мипо, в стране Идумо, ловлей рыбы позабавиться.

В одной [книге] сказано: [ловлей] птиц позабавиться.

Вот, посадил [Опо-ана-мути] в многовесельную ладью, [сделанную из деревьев, росших в] Кумано (еще [эту ладью] называют Ама-но патопунэ, Небесный Голубь-Корабль) своего посланца, Инасэ-паги 18, чтобы тот доставил повеление Така-мимусупи богу Котосиро-нуси-но ками и спросил бы, каков будет его ответ. Сказал тогда посланцу Котосиро-нуси-но ками: «Стало быть, ныне Небесный бог изволит вопрошать меня. Я думаю, что отец мой должен удалиться. Я тоже этого не нарушу».

Вот, воздвиг он в море восьмислойную зеленую ограду из кустарника, 19 встал на нос корабля и удалился

Вернувшись, посланец сообщил [Опо-ана-мути] ответ [Котосиро-нуси]. Узнав ответ своего сына, Опо-ана-мути-но ками сказал двоим богам: «Сын мой, моя опора, уже удалился отсюда. Я тоже удалюсь. Если я буду сопротивляться, то и все боги страны тоже непременно сопротивляться будут. А если я удалюсь, то кто посмеет не удалиться вослед мне?» — так сказал.

И взял он тогда Широкое Копье 20, сложившее ему посохом, когда он эту страну усмирял, и вручил двоим богам, сказав: «Благодаря этому копью была у меня доблесть, чтобы править [страной]. Если Небесный внук будет править с помощью этого копья, то наверняка будет в стране мир и покой. Я же сокроюсь за восемью десятками поворотов дорог, что до сотни не достает».

Сказал он это и сокрылся.

А двое богов наказали смертью тех божеств-духов, что не хотели подчиниться, и наконец прибыли с ответом [к Небесным богам]

В одном [толковании] сказано: двое богов покорили дурных божеств, траву деревья и камни и тем завершили усмирение. А не покорился только один бог звезды, Какасэво 21. Для его покорения был послан бог ткачества Такэ-патути-но микото 22. А потом двое богов поднялись на Небо.

И вот, Така-мимусупи-но микото, покрыв царственного внука Аматупико-пико-пико-по-но ниниги-но микото покрывалом священного ложа 23, отрядил его вниз спуститься.

Вот, царственный внук покинул Небесный Каменный Престол, раздвинул Восьмислойные Небесные Облака, священный путь, пролагая, проложил и спустился с Неба на пик Такатипо, в Со, что в Пимука 24. [151]

После этого путь царственного внука был такой — с Небесного Плавучего Моста от двойной вершины в Кусипи он ступил на ровное место Плавучего острова, прошел по Пустой стране, где нет добычи, от одинокого холма до мыса Касаса в Нагая, в Ата, в поисках хорошей страны.

Оказался в этой местности один человек. Называл он себя Котокату-куникату-нагаса 25.

Вопросил его царственный внук: «Есть тут страна или нет?» А тот отвечает: «Здесь есть страна. Прошу тебя, поступай с ней по своему изволению», — так сказал.

Вот, пошел царственный внук дальше и остановился на ночь.

И была в той стране дева-красавица. Звалась она Каситу-пимэ.

Еще одно ее имя — Каму-атату-пимэ, еще одно ее имя — Ко-но пана-но сакуя-пимэ. 26

Спрашивает ее царственный внук: «Чья ты дочь?» Она в ответ: «Я, недостойная, дочь, которая родилась, когда Небесный бог взял в жены Опо-яматуми-но ками 27».

Тогда царственный внук призвал ее к себе. Она же с одной ночи понесла.

Царственный внук не поверил этому и говорит: «Хоть я и Небесный бог, но как это можно так скоро, за одну ночь зачать дитя? Наверняка этот твой ребенок не от меня», — так сказал.

Рассердилась, разгневалась тогда Каситу-пимэ, построила дом без дверей, внутрь вошла и такую клятву укэпи принесла, сказав: «Если дитя, которого я понесла, не от Небесного внука, то пусть я непременно загорюсь и погибну. Если же это и впрямь дитя Небесного внука, то никакой огонь не сможет мне повредить»,— так сказала. И впрямь, развела она огонь и подожгла дом.

Вот, дитя, что первым родилось на конце поднявшегося дыма, звалось По-но сусори-но микото.

Это первопредок людей паяпито. 28

Сын, который, избежав пламени, родился вслед за ним, именуется Пико-поподэми-но микото 29. Сын, который родился вслед, зовется По-но акари-но микото 30.

Это первопредок мурази в Вопари.

Всего трое детей. Вскоре после этого Аматупико-пико-по-но ниниги-но микото совершил божественный уход. Его могила в Э в Пимука, что в Тукуси. [152]

<9.1>. В одной книге сказано: Аматэрасу-опо-ками рекла свое повеление Амэ-вакапико, сказав: «Обильная Страна Тростниковых Равнин — земля, которой должен править мой внук. Однако, как я думаю, в ней много супротивных дурных бурно-разрушительных богов. Поэтому сначала ты отправляйся туда и усмири их», — так рекла. И вот, отправила она его, дав с собою Ама-но каго-юми, Небесный Лук Молодого Оленя, и Ама-но макаго-я, Небесную Стрелу Священного Молодого Оленя.

Приняв повеление, Амэ-вакапико вниз спустился и взял в жены дочерей многих Земных богов. Так восемь лет прошло, а он все ответа никакого не давал.

Призвала тогда Аматэрасу-опо-ками бога Омопиканэ-но ками 31 и стала спрашивать, почему [Амэ-вакапико] не возвращается. Поразмыслив, Омопиканэ-но ками так ответил: «Снова надо отправить фазана для расспросов», — так сказал.

Вот, в соответствии с замыслом этого бога, отправили фазана, чтобы тот разузнал, что случилось. Полетел фазан вниз, сел на ветку священного дерева катура, что росло у ворот Амэ-вакапико и спел так: «Амэ-вакапико, почему ты за восемь лет так и не дал ответа?» — так сказал. А там была Земная богиня, по имени Ама-но сагумэ. Увидев фазана, она сказала: «На ветке этого дерева сидит птица, которая поет зловещим голосом. Ее надо убить»,— так сказала. Взял тогда Амэ-вакапико лук Ама-но каго-юми и стрелу Ама-но макаго-я и выстрелил. И вот, стрела, пробив грудь фазана, в конце концов долетела до Небесной богини. Увидела богиня стрелу и говорит: «Это та самая стрела, которую я давным-давно дала Амэ-вакапико. Почему она теперь сюда прилетела?» — так рекла, взяла стрелу и стала ворожить: «Если Амэ-вакапико выстрелил этой стрелой с дурным умыслом, то пусть его бедствие настигнет. Если же он выстрелил с чистым умыслом, то пусть ему вреда не будет»,— так рекла. И бросила стрелу обратно. Стрела полетела вниз и попала прямо в высокую грудь Амэ-вакапико, и он тут же скончался на месте. Поэтому и говорят между людьми: «Бойся вернувшейся стрелы»,— отсюда это пошло.

Тогда спустились с Неба жена и дети Амэ-вакапико, взяли гроб и подняли на Небо, построили Небесную траурную хижину, оставили там тело до погребения и стали его оплакивать.

А до этого Амэ-вакапико подружился с Адисуки-така-пиконэ-но ками. Поэтому Адисуки-така-пиконэ-но ками поднялся на Небо и тоже [153] траурную службу служил и рыдал громким голосом. А обликом этот бог с самого начала был чрезвычайно схож с Амэ-вакапико. И вот, жена и дети Амэ-вакапико, увидев его, возрадовались и сказали: «Наш государь еще жив!» — так сказали, вцепились в его пояс и не отпускали.

Разгневался тогда Адисуки-така-пиконэ-но ками и молвил: «Мой друг умер. Вот, пришел я службу отслужить. Как это вы меня за мертвеца принимаете?» — так сказал, вытащил меч десяти ладоней в длину и порубил и опрокинул траурную хижину. С нее упала крыша и превратилась в гору. Это и есть гора Мояма, что в земле Мино-но куни. И отсюда пошло обыкновение среди людей — избегать такой ошибки насчет мертвеца.

А восхитительный облик Адисуки-така-пиконэ-но микото испускал сияние меж двух холмов, на две долины. И тогда те, кто для траура собрался, спели песню. В одной книге сказано: Ситадэру-пимэ, младшая сестра Адисуки-така-пиконэ-но ками, восхотела, чтобы собравшиеся поняли — это от Адисуки-така-пиконэ-но ками исходит сверкание меж двух холмов, на две долины. И вот, была спета такая песня:

Ах, эта яшма с отверстием!

На яшмовой нити,

Что свисает с шеи

Девы-ткачихи

Небесной!

Вот так же переходит долины

По две сразу

Адисуки-така-пиконэ! 32

так было спето. И еще была такая песня:

Стремнину реки Исикапа, в Сэто,

Переходят девы из селенья,

Что вдали от Неба.

Натянешь в стремнине сеть, —

И видны в ней ячейки.

Так и вы, девы, собирайтесь, приходите! 33

так было спето. Слова этих двух песен теперь называются сельскими напевами 34.

После этого Аматэрасу-опо-ками выдала Ёроду-пата-тоёакиту-пимэ-но микото 35, младшую сестру Омопиканэ-но ками, замуж за Масака-акату-кати-паяпи-ама-но осипомими-но микото и отправила их вниз, в Срединную Страну Тростниковых Равнин. Встал тогда [154] Катипаяпи-ама-но осипомими-но микото 36 на Небесном Плавучем Мосту, глянул вниз и рек: «Земля эта еще не усмирена. Вид ее мерзок»,— так сказал, вновь поднялся на Небо и доложил подробно о том, что спуститься туда никак невозможно.

Тогда Аматэрасу-опо-ками послала Такэ-микадути-но ками и Путунуси-но ками, чтобы они пошли вперед и произвели изгнание скверны. Спустились оба бога в Идумо и, спрашивая Опо-ана-мути-но ками, сказали: «Послужишь ли ты этой страной Небесному богу или нет?» — так рекли.

В ответ им речено было: «Мой сын, Котосиро-нуси, ушел охотиться на птиц в поле и сейчас находится на мысе Миту. Я не замедлю спросить его и дать вам ответ», — так рек.

Вот, послали гонца расспросить его. Тот в ответ: «Как же могу я отказаться служить Небесному богу?!» — так сказал. Передал Опо-ана-мути-но ками его ответ двоим Небесным богам. Поднялись двое богов на Небо и поведали этот ответ, сказав так: «Срединная Страна Тростниковых Равнин уже полностью усмирена», — так сказали.

Тогда Аматэрасу-опо-ками повеление рекла, сказав: «Если так, то я и в самом деле отправлю туда свое дитя», — так рекла.

И вот, тогда Аматэрасу-опо-ками вручила Аматупико-пико-пико-по-но ниниги-но микото сокровища трех видов — ожерелье Ясака-ни-но магатама из изогнутой яшмы восьми локтей длиной, зеркало Ята-кагами восьми мер длиной и меч Кусанаги-но туруги. 37 И приставила служить ему Ама-но коянэ-но микото, высочайшего предка Накатоми, Путодама-но микото, высочайшего предка Ими-бэ; Ама-но уэумэ-но микото, высочайшего предка Сарумэ, Исикоридомэ-но микото, высочайшего предка зеркальщиков, Тама-но я-но микото, высочайшего предка яшмоделов; всего пятеро богов разных цехов [племен].

И рекла своему царственному внуку повеление: «Страна Тростниковых Равнин и Тысячи с пятью сотнями Драгоценных Колосьев Риса — это земля, где мой сын должен стать государем. Пусть царственный внук отправляется туда и правит ею. Доброго пути! И наследование священное пусть длится, как Небо-Земля, пределов не имея!» — так рекла.

И вот, когда [Аматупико-пико-пико-по-но ниниги-но микото] уже собирался спуститься, вернулся посланный вперед вестовой и сказал: «Есть один бог. Пребывает он на Восьми Перекрестках Неба. Длина его носа — семь ладоней, спина — больше семи сака. Когда он [155] сидит, рост его — семь саженей. И еще изо рта и зада его исходит сияние. Глаза — размером с зеркало Ята-но кагами, и сверкают они, как плод кагати», — так доложил.

Послали тогда богов-спутников разузнать, в чем дело. Богов в те времена было — восемь десятков мириад. Однако никто не мог поспорить с ним силой взгляда, так что спросить его они ни о чем не могли.

Тогда [Аматупико-пико-пико-по-но ниниги-но микото] обратился отдельно к Ама-но узумэ-но микото и рек: «Ты — божество, превосходящее людей по силе глаз. Пойди и спроси».

Богиня Ама-но узумэ-но микото обнажила сосцы своих грудей, пояс юбки до пупка спустила, громко захохотала и [к тому божеству] направилась. Тут Тимата-но ками 38 спрашивает ее: «Ама-но узумэ, зачем ты все это делаешь?» Она в ответ: «А кто ты, пребывающий на дороге, по которой собирается идти внук Аматэрасу-опо-ками? Это вот я тебя спрашиваю», — так сказала.

Тогда Тимата-но ками ей ответил: «Услышал я, что по этой дороге вниз должен пройти внук Аматэрасу-опо-ками. Потому и вышел навстречу, чтобы его дождаться. Имя мое — Сарута-пико-но опоками 39»,— говорит. Тогда спросила его Ама-но узумэ: «А мне идти впереди? Или же ты впереди пойдешь?» «Я пойду вперед и укажу дорогу»,— отвечал он. «А куда ты намерен идти? И куда хочешь повести царственного внука?» — спрашивает Ама-но узумэ-но микото. Он отвечает: «Сыну богов Небесных надлежит добраться до пика Кусипуру-но такэ, в Пимука, в Тукуси. Я же должен идти к верховьям реки Исузу-капа, в Санагата, что в Исэ». И еще потом сказал: «Это ты вынудила меня открыться, поэтому изволь проводить меня до места».

Ама-но узумэ-но микото вернулась [на Небо] и обо всем рассказала. Тогда царственный внук покинул Небесный Каменный Престол, Небесные Восьмислойные Облака раздвинул, священный путь, пролагая, проложил и с Неба спустился. И в согласии с тем, что было речено в клятве, [данной Сарута-пико-но опоками], добрался до пика Кусипуру-но такэ, в Такатипо, в Пимука. А Сарута-пико-но опоками дошел до верховьев реки Исузу-капа, в Санагата, в Исэ. А Ама-но узумэ-но микото, как и просил Сарута-пико-но опоками, проводила его до места. Тогда царственный внук Ама-но узумэ-но микото повеление рек: «Возьми имя того бога, который тебе открылся, и пусть оно станет именем рода»,— так повелел. И пожаловал ей имя [156] Сарумэ-но кими. Поэтому всех кими рода Сарумэ, и мужчин, и женщин величают кими. Отсюда это идет.

<9.2>. В одной книге сказано: Небесная богиня послала Путунуси-но ками и Такэ-микадути-но ками, чтобы они успокоили-определили Срединную Страну Тростниковых Равнин. Сказали тогда два божества: «На Небе есть злое божество. Зовется оно Ама-ту-микапоси. Еще одно его имя — Ама-но какасэво. 40 Мы просим, чтобы сначала этот бог был казнен, а уж потом мы отправимся изгонять скверну из Срединной Страны Тростниковых Равнин». А в то время Ипапи-но ками 41 назывался Ипапи-но уси, Муж Ипапи. Сейчас этот бог пребывает в земле Катори, в Адума.

Вот, после этого два бога спустились в Вопама, в Итаса, что в Идумо, и спросили Опо-ана-мути-но ками: «Намерен ты поднести Небесному богу эту страну или нет?» — так рекли. Тот в ответ говорит: «Что-то сомнительно мне, чтобы это именно вас, двух богов, ко мне прислали. Потому я не разрешаю [вам говорить]»,— так сказал. Тогда Путунуси-но ками вновь поднялся на Небо и доложил обо всем.

Тогда Така-мимусупи-но микото этих богов отправил [в Идумо] еще раз и Опо-ана-мути-но ками такое повеление рек: «В том, что ты говоришь, есть глубокий смысл. Поэтому сейчас я сообщу свои повеления, одно за другим. Слушай — те явленные вещи, которыми ты управлял, теперь должны перейти в ведение моего священного внука. Тебе же надлежит ведать божественными действами. 42 Кроме того, намереваюсь я ныне построить обитель Ама-но писуми-но мия 43, в которой тебе надлежит жить. Возьму для этого веревку в тысячу саженей из коры дерева таку, бумажной шелковицы, перевяжу ее в ста и еще восьмидесяти десятках мест, обитель воздвигну по такому правилу — столбы-опоры — высокие и толстые, доски — широкие и толстые. А еще для тебя священное поле твое возделаю. А еще, чтобы мог ты ходить в море для своих забав, изготовлю Высокий Мост, Плавучий Мост и Небесную Птицу-Лодку. И через Ама-но ясукапа, Небесную Реку с восемь рек шириной, Мост Вбитых Досок построю. А еще изготовлю белый [кожаный] щит, прошитый сто и еще восемьдесят раз. А бог, которому ты будешь служить во время действа, будет Ама-но попи-но микото 44», — так рек.

Отвечает ему Опо-ана-мути-но ками: «Повеления Небесного бога исполнены доброты. Неужто я посмею ослушаться? Те явленные [157] вещи, которыми я управляю, теперь должны перейти в ведение царственного внука. Я же удалюсь и буду править скрытыми вещами», — так сказал.

После этого он представил двоим богам Пунато-но ками и сказал так: «Вот, послужите ему вместо меня. Я же отныне удаляюсь», — так сказал и, повесив себе на тело драгоценную яшму в восемь мер, навеки сокрылся.

И вот, Путунуси-но ками, взяв в путеводители Пунато-но ками, стал обходить [страну] и усмирять ее. Если находились супротивники, то они их убивали, а если встречались согласные, то их награждали.

В то время главами тех, кто подчинились, были Опо-моно-нуси-но ками и Котосиро-нуси-но ками. Вот, собрали они восемь десятков мириад богов на Высоком Торжище Неба 45, отвели их на Небо и рассказали, как истинно обстоят дела. И тогда Така-мимусупи-но микото рек повеление Опо-моно-нуси-но ками: «Если ты возьмешь в жены богиню из числа богов Земли, я буду считать, что сердце твое все еще супротивно. Поэтому дам я тебе в жены мою дочь, Мипоту-пимэ 46. Поведи с собой восемь десятков мириад богов, и служите вечно царственному внуку и охраняйте его», — так рек.

И вот, они снова вниз спустились. И тогда назначили Таоки-поопи-но ками 47, самого дальнего предка рода Имибэ из страны Кино куни, изготовлением соломенных шляп ведать, Пико-сасири-но ками 48 — изготовлять мечи, Ама-но мэпитоту-но ками 49 — железо ковать, Ама-но пиваси-но ками 50 — заниматься бумазейными тканями, Куси-акару-тама-но ками 51 — определили обрабатывать яшму; на слабые плечи толстые шнуры навязывать и, царственную руку замещая, этого бога восславлять — все это здесь впервые началось. А Ама-но коянэ-но микото впервые божественным действом правил. Тогда и было заведено действа проводить по гаданию грузному 52.

И рек тогда Така-мимусупи-но микото свое повеление: «Я воздвигну для вас Небесные рощи-кумирни и Небесные каменные ограды-кумирни, а вы должны славить моего внука и служить ему. Вы, Ама-но коянэ-но микото и Путодама-но микото, возьмите Небесные рощи-кумирни, спуститесь с ними в Срединную Страну Тростниковых Равнин и там тоже восславляйте моего внука», — так рек и повелел двум богам в сопровождении Ама-но осипо-мими-но микото вниз спуститься.

Тогда Аматэрасу-опо-ками взяла драгоценное зеркало и вручила Ама-но осипомими-но микото с таким напутствием: «Пусть мой внук [158] смотрит на это зеркало, как будто бы это я сама была. И пусть он славит это зеркало, [поместив его с собой] на одном полу, в одной обители» 53, — так рекла.

И еще изрекла повеление Ама-но коянэ-но микото и Путодама-но микото: «Вы, двое богов, в той же обители служите, охраняйте и защищайте», — так рекла.

И еще повеление рекла: «И еще надлежит отдать моему внуку колосья риса со священного двора, которым я правлю на Равнине Высокого Неба», — так рекла. И вот, дав Ама-но осипомими-но микото в жены Ёроду-пата-пимэ, дочь Така-мимусупи-но микото, приказала вниз спуститься.

И вот, в пустом Небе пребывая, родили они дитя. Зовут его Аматупико-по-но ниниги-но микото. И вот, решено было послать этого царственного внука вместо родителя. А Ама-но коянэ-но микото, Путунуси-но микото и все множество богов-глав всевозможных цехов [родов] ему в спутники дали. А также одежду и прочее, что раньше [было Ама-но осипомими-но микото дадено], тоже дали.

А Ама-но осипомими-но микото после этого на Небо вернулся.

Вот, Аматупико-по-но ниниги-но микото спустился на пик Такатипо-но вокэ, в Касипи, что в Пимука, прошел в поисках хорошей страны от одинокого холма вдаль по Пустой стране, где нет добычи, ступил на ровное место Плавучего острова и, призвав хозяина страны Котокату-куникату-нагаса, стал его расспрашивать. Отвечая, тот сказал: «Тут есть страна. Поступай с ней по своему изволению», — сказал.

Возвел тогда царственный внук дворец и там поселился. Потом вышел он как-то к берегу моря и увидел там красавицу.

Спрашивает царственный внук: «Чья ты дочь?» Она в ответ: «Я — дочь бога Опо-яматуми-но ками, зовусь Каму-ата-каситу-пимэ, еще одно мое имя — Ко-но пана-но сакуя-пимэ». Потом еще сказала: «Есть у меня старшая сестра Ипа-нага-пимэ 54», — так сказала.

Рек царственный внук: «Я хочу взять тебя в жены. Что ты на это?» Она в ответ: «Есть у меня отец, Опо-яматуми-но ками. Прошу тебя, обратись к нему», — так сказала.

Вот, говорит царственный внук богу Опо-яматуми-но ками: «Я встретился с твоей дочерью. Хочу взять ее в жены». Яматуми-но ками, у которого было две дочери, выставил для него сто столиков с угощениями и питьем. Старшая сестра показалась царственному внуку безобразной, и он не допустил ее служить ему, а младшая [159] была редкостной красавицей, и ее он позвал. И вот, с одной ночи она понесла.

Старшая же сестра, Ипа-нага-пимэ, застыдилась и такую порчу навела: «Если бы царственный внук не избегал меня и призвал к себе, рожденные от него дети жили бы в долголетии, вечно, подобно скале. Но он так не сделал и позвал [к себе] только младшую сестру. Поэтому пусть рожденным от него детям будет суждено вянуть и опадать, подобно цветам с деревьев», — так сказала.

В одном [толковании] сказано: Ипа-нага-пимэ от стыда и злобы плюнула, заплакала и сказала: «Явленная Взору Зеленая Жизненная Поросль [люди], подобно цветам деревьев, будет внезапно увядать и никнуть», — так сказала. Вот почему людской удел — короткая жизнь.

А Каму-ата-каситу-пимэ-но микото, увидевшись с царственным внуком, сказала: «Я понесла дитя от Небесного внука. [Такое дитя] нельзя же мне рождать в одиночестве», — так сказала. Отвечает царственный внук: «Хоть я и сын Небесных богов, но как это можно — зачать дитя за одну ночь? Может, это не мой ребенок?»

Ко-но пана-но сакуя-химэ застыдилась, рассердилась, построила дом без дверей и такую клятву-укэпи принесла, сказав: «Если это мое дитя от другого бога, то пусть произойдет несчастье. А если этот ребенок и вправду от Небесного бога, то он родится благополучно», — так сказала, вошла в дом и подожгла его. И вот, дитя, родившееся, когда пламя начало разгораться, зовется По-но сусэри-но микото 55. Дитя, родившееся, когда пламя разгорелось, зовется По-но акари-но микото 56. Затем она родила еще дитя, зовется оно По-но поподэми-но микото. Еще его зовут По-но вори-но микото. 57

<9.3>. В одной книге сказано: когда пламя только начало разгораться, был рожден По-но акари-но микото. Когда пламя разгорелось, был рожден По-но сусуми-но микото 58. Еще его зовут По-но сусэри-но микото. Когда пламя начало угасать, был рожден По-но вори-пико-поподэми-но микото 59. Всем этим троим детям огонь не причинил никакого вреда. И матери тоже никакого вреда не было. Вот, взяла она бамбуковый кинжал и перерезала им пуповину. А выброшенный этот кинжал превратился в бамбуковую рощу [яп. такэ]. Поэтому это место зовется Такая.

А еще тогда же Каму-ата-каситу-пимэ гаданием определила имя полю и назвала его Санада, Чудесное Поле. Из риса с этого поля сбраживают Чудесное Небесное сакэ для подношений богам. А рис с [160] поля Нуната, Жидкого Поля, используют для изготовления еды для подношений богам.

<9.4>. В одной книге сказано: Така-мимусупи-но микото накинул на Аматупико-кунитэру-пико-по-но ниниги-но микото 60 покрывало священного ложа, и тот Каменный Вход Неба распахнул, Восьмислойные Облака Неба разделил и спустился. А Ама-но осипи-но микото, самый дальний предок мурази Опотомо 61, приведя Ама-но куситу опо-кумэ, самого дальнего предка рода Кумэ, шли перед Небесным внуком, на спине неся Небесные Каменные Колчаны, к локтям Священные Высокие Налокотники привязав, в руках держа Небесные Луки из дерева пази и Небесные Крылатые Стрелы, а также Восьмиглазые Звенящие Стрелы, к поясу привязав Меч с Рукояткой, подобной Молоту.

Вот, спустились они на Небесный Плавучий Мост на пике Путаками в Кусипи, в Такатипо, в Со, что в Пимука, стали на ровное место Плавучего острова, прошли по Пустой стране, где нет добычи, в поисках хорошей страны, и дошли до мыса Касаса, в Нагая, что в Ата.

Был там тогда один бог. Звался Котокату-куникату-нагаса. Вот, вопрошает его Небесный внук: «Есть ли страна [здесь]?» Тот в ответ: «Есть». И еще сказал: «Буду служить тебе, в согласии с твоими приказаниями», — так сказал. И вот, Небесный внук остановился там. Этот Котокату-куникату-нагаса был сыном Изанаки-но микото. Еще одно его имя — Сипотути-но води 62.

<9.5>. В одной книге сказано: Небесный внук взял в жены Ата-каситу-пимэ, дочь Опо-яматуми-но ками. И вот, с первой же ночи она понесла. И потом родила четверых детей.

Вот, Ата-каситу-пимэ, держа на руках четверых детей, пришла и сказала: «Разве могу я по своему разумению воспитывать детей Небесного бога? Вот и пришла, чтобы сказать это».

А Небесный внук, увидав этих детей, сказал с насмешкой: «Ну и ну, это, значит, мои дети. Если и вправду родились [от меня], то это радостно слышать», — так рек. Рассердилась тогда Ата-каситу-пимэ и говорит: «Почему ты насмехаешься надо мной?» Небесный внук в ответ: «Сомневаюсь в сердце своем, вот и насмехаюсь. Хоть я и внук богов, но разве можно понести за одну ночь? На самом деле дети не мои», — так рек. Еще больше рассердилась тут Атакаситу-пимэ, построила дом без дверей, вошла внутрь и принесла такую клятву-укэпи: «Если я понесла детей не от Небесного бога, то пусть я [161] непременно погибну. Если же это дети Небесного бога, то мне вреда не будет», — так сказала.

Развела она огонь и подожгла дом. Когда огонь только разгорался, вышел громко ступающий грозный сын и сам от себя сказал: «Я — сын Небесного бога, зовут меня По-но сусуми-но микото. Где мой отец и старшие братья?» Потом, когда пламя стало угасать, вышел громко ступающий грозный сын и сказал: «Я — сын Небесного бога, зовут меня По-но вори-но микото. Где мой отец и старшие братья?» А когда пламя погасло, вышел громко ступающий грозный сын и сказал: «Я — сын Небесного бога, зовут меня Пико-поподэми-но микото. Где мой отец и старшие братья?»

А потом и их мать, Ата-каситу-пимэ, вышла из-за обугленных бревен, подошла к Небесному внуку и заклятие-котоагэ вознесла, сказав: «Хоть рожденные мною дети и мое собственное тело подверглось бедствию огня, но ущерба мы не понесли. Ты, верно, видел это, Небесный внук?»

В ответ ей было: «С самого начала я знал, что дети это мои. Однако ты понесла с одной ночи. И вот я рассудил, что найдутся сомневающиеся, хотел, чтобы все люди узнали, что это мои дети и что Небесные боги часто зачинают детей с одной ночи. Еще я хотел, чтобы стало очевидно, что в тебе есть чудесная удивительная сила, и дети тоже по силе духа [яп. ки, кит. ци] превосходят людей. Вот чем объясняются мои слова насмешки», — так рек.

<9.6>. В одной книге сказано: Ама-но осипонэ-но микото 63 взял в жены Такупата-тиди-пимэ-ёроду-пата-пимэ-но микото, дочь Така-мимусупи-но микото, еще [говорят, что это была] Тиди-пимэ-но микото, Дочь По-но то-пата-пимэ, дочери Така-мимусупи-но микото, и родился сын Ама-но по-но акари-но микото. Потом Аматупико-нэ-по-но ниниги-нэ-но микото.

Сын же этого Ама-но по-но акари-но микото, Ама-но кагуяма 64, — самый дальний предок мурази Вопари.

Когда царственный внук, Ниниги-но микото, спускался в Срединную Страну Тростниковых Равнин, Така-мимусупи-но микото всем восьми Десяткам богов такое повеление рек: «В Срединной Стране Тростниковых Равнин корни скал, пни деревьев, листья травы все еще часто речи ведут. Шумят и гудят, ночью — словно огонь трещит, днем — словно мухи в месяц посева жужжат», — так рек. Далее — [как изложено в главном повествовании]. [162]

И вот, изрек Така-мимусупи-но микото повеление: «Давно уже отправился Амэ-вакапико в Срединную Страну Тростниковых Равнин, и все не возвращается. Верно, среди Земных богов какие-то особенно сильно сопротивляются?» И послал безымянного фазана, чтобы тот спустился и разузнал, в чем дело.

Спустился фазан, увидел поле проса и поле бобов, остановился там и не возвращается. Потому и говорят среди людей: фазан — гонец в один конец.

Спустилась эта птица, подстрелена была Амэ-вакапико и, пронзенная стрелой, вернулась на Небо и обо всем поведала. Далее — [как изложено в главном повествовании].

Тогда взял Така-мимусупи-но микото покрывало со священного ложа, накинул на царственного внука Аматупико-пико-нэ-по-но ниниги-нэ-но микото, и тот Небесные Восьмислойные Облака раздвинул и спуститься соизволил. И вот, бога этого стали называть Амэ-куни-нигиси-пико-по-но ниниги-но микото 65. Место, куда он спустился, называется пик Сопори-но яма-но такэ в Такатипо, в Со, что в Пимука. Прибыл он туда, и далее [как говорится в главном повествовании].

Достиг он мыса Касаса в Ата и взобрался на остров Такасима в Нагая. Вот, бродил он по этой земле, а там случился человек. Звали его Котокату-куникату-нагаса. «Чья это страна?» — спрашивает его божественный внук. Тот в ответ: «Это страна, в которой живет Нагаса. Но теперь я подношу ее божественному внуку». Снова спрашивает его божественный внук: «А чьи это дочери — те, что на гребне высоко встающей волны дворец в восемь пиро возвели и ткут там [так быстро], что звенят шарики, [привешенные] к рукам?» Ему в ответ: «Это дочери Яматуми-но ками, старшую зовут Ипа-нага-пимэ, а младшую — По-но пана-но сакуя-пимэ. Еще одно ее имя — Тоё-атату-пимэ». Далее — [как говорится в главном повествовании].

Вот, царственный внук взял в жены Тоё-атату-пимэ. И с одной ночи она понесла. Засомневался царственный внук. Далее — [как говорится в главном повествовании].

И вот родила По-но сусэри-но микото. Потом родила По-но вори-но микото. Еще одно его имя — Пико-поподэми-но микото. Так исполнилась клятва-укэпи их матери. То есть так и в самом деле узнали, что это дети царственного внука. Однако возненавидела Тоё-атату-пимэ царственного внука и больше с ним не говорила. Опечалился царственный внук и такую песню сложить соизволил: [163]

Водоросли моря

К берегу прибивает.

Но священное ложе [жены]

Мне не достается.

Ах, [почему мы с тобой не] прибрежные птички-

тидори! 66

так спел.

<9.7>. В одной книге сказано: Амэ-ёроду-такупата-типата-пимэ, дочь Така-мимусупи-но микото, в одном [толковании] сказано — Тамаёри-пимэ-но микото, дочь Ёроду-пата-пимэ, дочери Така-мимусупи-но микото, так вот, эта богиня стала супругой Ама-но осипонэ-но микото. И родила дитя Ама-но ки-попокисэ-но микото 67.

В одном [толковании] сказано: Ама-но опомими-но микото, сын Кати-паяпи-но микото, этот бог взял в жены Никуту-пимэ, и она родила сына — По-но ниниги-но микото.

В одном [толковании] сказано: Таку-патати-пата-пимэ, дочь Каму-мимусупи-но микото, родила сына — По-но ниниги-но микото.

В одной [книге] сказано: Ама-но кисэ-но микото взял в жены Атату-пимэ, и она родила сына — По-но акари-но микото. Потом — По-но ёри-но микото 68. Потом — Пико-поподэми-но микото.

<9.8>. В одной книге сказано: Масака-акату-ати-паяпи-ама-но осипомими-но микото взял в жены Амэ-ёроду-таку-патати-пата-пимэ, дочь Така-мимусупи-но микото, и она родила сына Ама-тэру-куни-тэру-пико-по-но акари-но микото. Это — самый дальний предок мурази в Вопари. Затем Ама-нигиси-куни-нигиси-аматупико-по-но ниниги-но микото. Этот бог взял в жены Ко-но пана-но сакуя-пимэ-но микото, и она родила сына по имени По-но сусэри-но микото. Затем — Пико-поподэми-но микото.

 

[10. Отрок Морской Удачи и Отрок Горной Удачи. Рождение У-кая-пуки-апэзу]

Старший брат, По-но сусори-но микото, с самого начала был удачлив в море, а младший брат, Пико-поподэми-но микото, с самого начала был удачлив в горах. Вот, как-то говорят они друг другу: «Давай для пробы обменяемся [орудиями]», — и обменялись.

Однако ни одному из них от этого проку не было. Старший раскаялся и вернул младшему лук и стрелу и стал просить назад свой рыболовный крючок. А младший к тому времени крючок брата потерял, и вернуть его никакой возможности не было. Изготовил он тогда новый крючок [164] и отдал старшему брату. Тот было взял, но потом отказался и потребовал свой прежний крючок. Опечалился младший брат, взял свой кинжал и выковал из него новые крючки, много их наделал. Разгневался старший брат и говорит: «Раз это не мой прежний крючок, то пусть их даже так много, я их не приму!» — так сказал и стал еще сильнее требовать свое. Совсем опечалился-загоревал Пико-поподэми-но микото, пошел на берег моря и ходит там, горюет.

И вот, повстречался ему Сипотути-но води, Старец Прилива. Спрашивает его Старец: «Почему ты тут так горюешь?» Тот в ответ рассказал ему все, как было, не тая ни начал, ни концов. Говорит тогда Старец: «Не горюй! Я ради тебя что-нибудь придумаю», — так сказал, сделал корзину без ячеек, посадил в нее Пико-поподэми-но микото и погрузил в море. И вот, сам по себе доплыл Пикопоподэми-но микото до прекрасного берега. Выбрался из корзины и пошел куда глаза глядят. Вдруг [видит] — перед ним дворец морского бога Вататуми. Дворец тот обнесен высокой изгородью, от крыши сияние исходит. А перед воротами колодец. Перед колодцем же растет священное дерево катура. Веток и листьев — видимо-невидимо.

Подошел Пико-поподэми-но микото к этому дереву и стал под ним прохаживаться взад-вперед. Вскоре неизвестная красавица отворила ворота и вышла. Собралась в прекрасную чашу воду набирать и тут заметила [отражение Пико-поподэми-но микото в воде колодца] и посмотрела на него. Испугалась она, вернулась и говорит-сказывает отцу и матери: «Какой-то незнаемый гость стоит под деревом у ворот», — так говорит.

Расстелил тогда морской бог Вататуми тростниковые циновки в восемь слоев и по ним повел [гостя внутрь]. Усадил его и стал расспрашивать, зачем тот пожаловал. Рассказал ему в ответ Пико-поподэми-но микото все, как было. Кликнул тут морской бог всех существ с широким плавником, всех существ с узким плавником и приступил к расспросам. Все, как один, отвечают: «Мы не знаем. Только вот последнее время Красная Дева что-то не показывается — рот у нее болит».

Красная Дева [яп. акамэ] — имя рыбы тапи.

Вот, призвали ее, осмотрели рот, а там и вправду потерянный крючок отыскался.

И вот, Пико-поподзми-но микото взял в жены дочь бога моря Тоё-тама-пимэ 69. Поселился в морском дворце, и так три года миновало. [165] Жил он там покойно и привольно, но вот стала ему родина вспоминаться. Затосковал он тогда. Узнала об этом Тоё-тама-пимэ и говорит отцу: «Печалится Небесный внук и часто тяжело вздыхает. Не по родине ли тоскует?»

Позвал бог моря Пико-поподэми-но микото и говорит ему ласково: «Если Небесный внук хочет вернуться на родину, я ему помогу это сделать», — так рек.

Вручил ему крючок и такое напутствие изрек: «Когда будешь возвращать этот крючок старшему брату, скажи тихонько ”дурной крючок”, а уж потом отдавай», — так сказал.

А еще дал ему Жемчужину Прилива и Жемчужину Отлива и такое напутствие изрек: «Опустишь в воду Жемчужину Прилива, и тут же вдруг прилив нахлынет. Вот так утопи своего старшего брата. Если брат раскается и станет молить [о пощаде], тогда наоборот — опусти в воду Жемчужину Отлива, и прилив сам по себе прекратится. Так ты его спасешь. И если ты заставишь его так помучиться, он тебе подчинится», — так рек.

Вот, собрался [Пико-поподэми-но микото] в обратный путь, а Тоё-тама-пимэ говорит ему: «Я сейчас в тягости. До родов уже недолго осталось. В день бурных волн и сильного ветра я непременно выйду на берег. Прошу тебя, построй ”дом для родов” и жди», — так сказала.

Вернулся Пико-поподэми-но микото в свой дворец и поступил по поучению морского царя. И старший брат, По-но сусори-но микото, настрадавшись, повинился, подчинился и сказал: «Отныне [от меня произойдет] народ твоих шутов — вазаоги. Молю тебя, спаси», — так сказал. И тогда, в ответ на эту мольбу, младший брат наконец простил его. Этот По-но сусори-но микото — самый дальний предок Вопаси, кими в Ата.

А Тоё-тама-пимэ потом, как и обещала, и вправду подняла сильный ветер и высокую волну и вместе с Тама-ёри-пимэ 70, своей младшей сестрой, на берег вышла. Пришло ей время родить, и стала она тогда просить: «Когда я буду в родах, прошу, не смотри на меня», — так сказала.

А Небесный внук не утерпел, подкрался тихонько и подсмотрел. Когда подошло время родить, Тоё-тама-пимэ превратилась в дракона. И застыдилась она безмерно и рекла: «Если бы ты не подверг меня позору, то море и суша могли бы сообщаться между собой, и не [166] потребовалась бы вечная разлука. Но ты меня уже опозорил. Как же теперь я смогу жить с тобой в согласии?»

Завернула она дитя в тростники, положила на берегу моря, морские пути закрыла и удалилась. И вот, нарекли дитя Пико-нагиса-такэ-укая-пуки-апэзу-но микото 71.

А Пико-поподэми-но микото через долгое время после этого скончался. Его погребли в гробнице наверху горы Такая-но яма в Пимука.

<10.1>. В одной книге сказано: старшему брату, По-но сусэри-но микото, часто доставалась морская удача, а младшему брату, Пико-поподэми-но микото, часто доставалась удача в горах. Вот, старший брат и младший брат надумали обменяться. Вот, старший брат взял счастливый лук младшего брата, пошел в горы искать кабана, но даже засохший след кабана ему не попался. Младший брат получил рыболовный крючок старшего, вошел в море и стал рыбу ловить. Ничего особенного не наловил, а в конце концов и крючок потерял. Принес старший брат младшему лук возвращать и крючок назад требует. Опечалился младший брат, взял свой клинок, привешенный к поясу, наделал из него крючков, веялку доверху крючками набил и брату понес. А старший брат не берет и говорит: «Хочу мой прежний счастливый крючок».

Не знал Пико-поподэми-но микото, где его искать, и бродил в унынии не разбирая дороги. Дошел до берега моря, стал в горе ходить взад-назад. Тут вдруг подошел к нему какой-то старец, назвался Сипо-тути-но води. И спрашивает: «Кто ты такой? Почему тут горюешь?»

Рассказал ему Пико-поподэми-но микото все подробно, как дело было. Достал старец из мешка чудесный черный гребень, бросил его оземь, и превратился гребень в густую бамбуковую рощу. Срубил он тот бамбук, сплел грубую корзину с большими ячейками, посадил в нее Пико-поподэми-но микото и пустил в море.

В одной [книге] сказано: взял катама без ячеек и сделал ладью, привязал к ней Пико-поподэми-но микото узкой веревкой и пустил в море. То, что [в прежние времена] именовалось катама, — нынешняя бамбуковая корзина.

И вот на морском дне сам собой вдруг появился прекрасный бережок. Стал он двигаться к тому берегу. Вдруг оказался перед ним дворец бога моря Тоё-тама-пико. Ворота высоки, изукрашены, и башни великолепные высятся. Перед воротами колодец. У колодца — дерево катура. Подошел он и встал под деревом. [167]

Вот, прошло время, и появилась красавица. По облику и стати всех превосходит. За ней толпа прислужниц следует. Вышла она из дворца и собралась драгоценным кувшином воду зачерпнуть. [Увидела в воде отражение Пико-поподэми-но микото], посмотрела вверх и его увидела. Испугавшись, вернулась она во дворец и рассказала-поведала богу, своему отцу: «Под деревом у колодца, что перед воротами, стоит какой-то благородный гость. Сложен он не как все. Ежели спустился он с Неба, то и лицо у него должно быть Небесное. Если же он пришел с Земли, то должно быть у него земное лицо. Удивительно это. Может быть, это бог Небесных пустот Амату-сорапико?»

В одном [толковании] сказано: прислужница Тоё-тама-пимэ черпала воду драгоценным кувшином. Но кувшин никак не наполнялся. Заглянула она в колодец и увидела улыбающееся лицо — отражение какого-то человека вверх ногами. 72 Посмотрела она вверх, а там стоит прекрасный бог, прислонившись к дереву катура. Вернулась она [во дворец] и рассказала об этом своему государю. Тогда Тоё-тама-пико послал человека спросить: «Что это за гость такой? Зачем сюда пожаловал?» Поподэми-но микото ей отвечает: «Я — внук Небесных богов», — так рек. А потом объяснил, зачем пришел.

Склонился тогда перед ним бог моря, приветствовал и внутрь ввел, сердечно ободряя, и дал ему в жены свою дочь, Тоё-тама-пимэ. И так прошло три года с тех пор, как поселился он в морском дворце.

А потом случилось так, что стал Поподэми-но микото частенько печалиться. Спрашивает его Тоё-тама-пимэ: «Небесный внук, может, желаешь ты домой вернуться?» Он в ответ: «Так оно и есть», — речет.

Говорит тогда Тоё-тама-пимэ своему отцу, богу: «Пребывающий у нас благородный гость возжелал в сердце своем вернуться в верхнюю страну». Тогда кликнул бог моря всех рыб морских, стал их про крючок спрашивать. А одна рыба сказала в ответ: «У Красной Девы давно уже рот болит.

В одном [толковании] сказано: у Красной рыбы Тапи.

Вот я думаю, не она ли его заглотила?»

Вот, тут же призвали Красную Деву, осмотрели рот, а там и в самом деле крючок. Вытащили тот крючок и дали Пико-поподэми-но микото. И такое наставление ему было дано: «Когда будешь ты возвращать крючок старшему брату, такое заговорное слово скажи — источник бедности, начало голода, корень мучений — так скажи, а [168] уж потом отдавай. А когда твой старший брат будет переходить море, я подниму ветер и волны, стану его топить и заставлю тяжко страдать», — так было сказано.

Вот, посадили Поподэми-но микото на огромное [морское чудище] вани и отправили на родину.

А до этого, прощался он с Тоё-тама-пимэ, и она рекла: «Я сейчас в тягости. В день, когда будет бушевать ветер и вздыматься волны, я выйду на берег. Прошу тебя, построй мне ”дом для родов” и жди», — так рекла.

И вот, впоследствии она и сделала, как обещала, и говорит Поподэми-но микото: «Сегодня к вечеру я разрешусь от бремени. Прошу тебя, не смотри на меня [в это время]». А Поподэми-но микото не послушался, поджег гребень и стал смотреть. Тоё-тама-пимэ в это время превратилась в огромное свирепое [морское чудище] вани длиной в восемь пиро, ползала и извивалась.

И вот устыдилась она, возненавидела [Пико-поподэми-но микото] и отправилась назад, на свою родину в море, а младшую сестру свою, Тама-ёри-пимэ, оставила [на суше] и передала ей рожденное дитя на попечение. Дитя назвали Пико-нагиса-такэ-у-кая-пуки-аэзу-но микото потому, что родился он в «доме для родов» на морском берегу, и крыша того дома была покрыта [яп. пуки] вместо тростника — перьями баклана [яп. у], однако еще скаты крыши не успели сомкнуть [яп. аэзу], как ребенок уже родился, потому ему и дали это имя.

<10.2>. В одной книге сказано: перед воротами был красивый колодец. Над ним росло дерево катура с сотней ветвей. Вот, вспрыгнул Пико-поподэми-но микото на это дерево. Тут пришла Тоё-тама-пимэ, дочь бога моря, с драгоценным чайником в руках, и собралась воды зачерпнуть. Увидав в воде колодца отражение человека, поглядела она вверх и увидела [Пико-поподэми-но микото]. Испугалась она тут и выронила чайник. Разбился чайник вдребезги, но она, даже не обернувшись, вернулась [в морской дворец] и рассказала отцу с матерью: «Там, на дереве у колодца — какой-то человек. Лицом удивительно пригож, и стать несравненна. Уж, верно, человек не простой», — так сказала.

Услышал это ее отец-бог, подивился, расстелил циновки в восемь слоев и пригласил того войти. Усадил и повел расспросы — зачем тот пожаловал. Рассказал ему [Пико-поподэми-но микото] все, как есть. Бог моря его пожалел и созвал всех с широким плавником и с узким плавником. Говорят они все: «Мы не знаем. Только у Красной [169] Девы рот болит, оттого она не пришла», — так сказали. Еще сказано: у [рыбы] Кутимэ рот болит. Вот, срочно призвали ее, во рту поискали — а там стоймя торчит потерянный крючок.

Повелел тогда бог моря: «Отныне тебе, презренной Кутимэ, есть наживку не дозволяется. И до трапезы Небесного внука тебя не допускаю», — так сказал. Отсюда идет обычай — не подавать рыбу Кутимэ на высочайший стол.

Когда же собрался Пико-поподэми-но микото домой возвращаться, бог моря, говоря, так сказал: «Ко мне, недостойному, внук Небесных богов прийти соизволил. Такую радость души забуду ли когда-нибудь?»

И еще, вместе с крючком дал ему Жемчужину Прилива, — если о ней подумаешь, [то по твоему станет], и Жемчужину Отлива, — если о ней подумаешь, [то по твоему станет]», и сказал: «Царственный внук, хотя разделят нас восьмислойные повороты [дороги], прошу тебя, давай будем иногда вспоминать друг о друге, так что ты эти вещи не выбрасывай».

И такое наставление дал: «Когда будешь старшему брату крючок отдавать, скажи — крючок бедности, крючок гибели, крючок дряхления. А как доскажешь, спиной к нему повернись и брось крючок. Не стой к брату лицом, когда отдавать будешь. Если брат твой будет гневаться и захочет тебе вред причинить, достань Жемчужину Прилива и брось ее в воду. Если же он намучается, настрадается и запросит пощады, брось в воду Жемчужину Отлива. Ежели дойдет он до предела мучений, то по своей воле тебе подчинится», — так сказал.

Вот, Пико-поподэми-но микото взял жемчужины и крючок и отправился назад, в свой дворец. И, в соответствии с поучением морского бога, сначала он отдал брату крючок. Брат же сердится и не берет.

Тогда вытащил младший Жемчужину Прилива, и тут же этим приливом переполнились воды, и брат пошел ко дну. Стал он тогда молить: «Буду я тебе служить, стану твоим рабом. Прошу, спаси меня», — так сказал. Вытащил младший брат Жемчужину Отлива, и тут же волны отхлынули назад, а старший брат благополучно спасся.

И опять говорит младшему то, что и раньше говорил: «Я ведь тебе старший брат. Как это вдруг старший станет служить младшему?»

Достал тогда младший Жемчужину Прилива. Увидел это старший брат и убежал на вершину высокой горы, а прилив до вершины горы поднялся. Залез старший брат на высокое дерево, а прилив и дерево [170] затопил. Что было делать старшему брату — уж и бежать некуда. И сказал он тогда: «Прости меня. Отныне и впредь мои потомки в восьми десятках поколений станут твоими шутами вазаоги.

В одном [толковании] сказано: твоими псами.

Сжалься, прошу тебя», — так сказал. Снова достал младший брат Жемчужину Отлива, и воды сами по себе вдруг иссякли. А старший брат, поняв, что у младшего есть сила божественной добродетели, ему окончательно подчинился.

Потому и после По-но сусэри-но микото все паяпито до нынешних дней у изгороди дворца Небесного внука неотлучно находятся и вместо собак служат.

И с тех пор пошло обыкновение, что нельзя терять крючки, — отсюда это идет.

<10.3>. В одной книге сказано: старшему брату, По-но сусэри-но микото, часто давалась удача в море. Потому его прозвали Уми-сати-пико 73. А младшему брату, Пико-поподэми-но микото, часто доставалась удача в горах. Поэтому его прозвали Яма-сати-пико 74. Если дул ветер и шел дождь, старший брат терял свой дар. А младший брат, и когда дул ветер и шел дождь, своей удачи не терял.

Вот, как-то старший брат говорит младшему: «Хочу я попытки ради обменяться с тобой удачами», — так сказал. Младший согласился, и они обменялись.

Взял старший брат лук и стрелы младшего и взобрался в горы охотиться на кабана. А младший взял рыболовный крючок старшего и отправился в море ловить рыбу. Но ни одному из них не везло, оба вернулись домой с пустыми руками. Вернул старший младшему его лук и стрелы и требует назад свой крючок. А младший-то потерял крючок в море, и отыскать его не было никакой возможности. Вот, сделал он тысячи новых крючков и понес брату. А тот сердится и не берет и еще пуще прежнего свой старый крючок назад требует. Далее — как сказано в главном повествовании.

Вот, пошел младший брат на берег моря, рыдал, горевал и печалился. Увидел он там дикого гуся, который попал в силки и бился в них. Пожалел его [Пико-поподэми-но микото] и выпустил оттуда. А потом встретился ему Сипо-тути-но води. Подошел он к нему и сделал лодочку из корзины, сплетенной без ячеек. Посадил он туда Пико-поподэми-но микото, оттолкнул лодочку в море, и она сама собой погружаться стала. [171]

Вдруг он выходит к красивой дороге. Пошел он по этой дороге дальше, и вывела она его ко дворцу бога моря. Морской бог сам вышел к нему навстречу и ввел во дворец. Кожу морского котика в восемь слоев постлал и усадил, сто столиков с угощениями приготовил, долг гостеприимного хозяина до конца исполнил. Вот так сидели они вдосталь, а потом хозяин говорит: «Скажи, Небесный внук, почему удостоил ты меня своим посещением?»

В одном [толковании] сказано: [бог моря] говорит: «Пришла ко мне дочь и сказала: ”говорят, что небесный внук изволит печалиться на морском берегу, но я никак не разберу, ложь это или правда”. Так что, правда это?»

Рассказал Пико-поподэми-но микото подробно, как все было. И остановился в этом дворце. А морской бог отдал ему в жены свою дочь, Тоё-тама-пимэ. Жили они в согласии и любви, и так три года прошло.

Надумал он возвращаться, и морской бог призвал Тапи-мэ, поискал у нее во рту и нашел там крючок. И поднес его Пико-поподэми-но микото. И такое ему повеление высказал: «Будешь отдавать этот крючок старшему брату, непременно скажи — ”большой крючок, падающий крючок, нищий крючок, глупый крючок”, — так надо сказать. А как договоришь, заведи руку с крючком назад и брось», — так его наставил.

А потом собрал всех морских чудищ вани и сказал им: «Ныне внук Небесных богов намерен вернуться домой. За сколько дней вы сможете его доставить?» И чудища все вместе, в зависимости от длины тела, число дней определили.

Был среди них вани длиной в один пиро. И сказал он от себя: «Я могу доставить за один день», — так сказал. Отрядил тогда [морской бог] этого вани в один пиро длиной. А также поднес два вида сокровищ — Жемчужину Прилива и Жемчужину Отлива и научил правилам, как их использовать. И еще так наставил: «Если старший брат разобьет себе поле на высоком месте, ты в низинке сделай. А если старший брат в низинке сделает, ты на высоком месте делай», — так сказал. Вот такую помощь он оказал с истинной искренностью души.

Вот, возвратился Пико-поподэми-но микото и в точности стал следовать во всем повелениям бога.

Из-за этого По-но сусэри-но микото становился беднее день ото дня и, горюя, сказал так: «Я уже нищий». И покорился младшему брату. [172]

Однажды достал младший брат Жемчужину Прилива, и старший стал тонуть и мучиться, воздевая руки. Достал тогда младший Жемчужину Отлива, и все успокоилось, и стало как раньше.

А еще до этого Тоё-тама-пимэ Небесному внуку рекла, сказав: «Я уже понесла. Но разве могу я рождать дитя Небесного внука в море? Поэтому ко времени родов я приду к твоему жилищу. Хотела бы я, чтобы ты выстроил для меня дом и ждал».

Вот, вернулся Пико-поподэми-но микото на родину и выстроил дом для родов, покрыв крышу перьями баклана.

Еще не успел он сомкнуть скаты крыши, как, осветив светом море, приплыла на огромной черепахе Тоё-тама-пимэ, взяв с собою в спутницы младшую сестру, Тама-ёри-пимэ. Уже исполнились месяцы ее беременности, и близился срок родов. Потому вошла она в дом, не дожидаясь, пока скаты крыши сомкнутся. И сказала она спокойно Небесному внуку: «Пришло мне время родить. Прошу тебя, не гляди на меня», — так сказала. Подивился в душе Небесный внук ее словам и тихонечко подсмотрел [и увидел, что она] превратилась в огромное чудище вани в восемь пиро длиной. Узнала она, что Небесный внук подглядывал, застыдилась и разгневалась.

Когда дитя уже родилось, [Небесный внук] вошел к ней и, вопрошая, рек: «Какое имя надлежит дать ребенку?» Она же в ответ рекла: «Надлежит назвать его Пико-нагиса-такэ-укая-пуки-апэзу-но микото»,— так рекла. Договорила эти слова, поплыла по морю и скрылась. И тогда Пико-поподэми-но микото такую песню сложил:

Что бы ни случилось в жизни моей,

Мне никогда не забыть мою милую,

С которой вместе мы спали

На острове, куда садятся чайки,

В дальней дали моря! —

так рек.

Еще [в одном толковании] сказано: Пико-поподэми-но микото взял для ребенка женщин — мать-кормилицу, мать-поилицу, мать, жующую для него рис, и мать, младенца купавшую. И все сопровождавшие его роды собрались и все вместе дитя растили. И тогда на время брали и других женщин, чтобы вскармливать младенца молоком. Отсюда пошел обычай брать для ребенка кормилицу.

Впоследствии Тоё-тама-пимэ, прослышав, что ребенок хорош обликом, очень сокрушалась в сердце своем и хотела вернуться, чтобы [173] его самой растить, но это было бы вразрез с ее рассуждением. И тогда она послала свою младшую сестру, Тама-ёри-пимэ, и та пришла [на землю] и растила дитя. И однажды Тоё-тама-пимэ сложила ответную песню и поручила младшей сестре, Тама-ёри-пимэ, передать [царственному внуку]:

Хоть и говорят люди,

Что прекрасно сиянье

Красной жемчужины,

Но еще благородней

Облик моего государя! —

так рекла. Эти песни, которыми они обменялись, именуются агэута 75.

<10.4>. В одной книге сказано: старший брат, По-но сусэри-но микото, был наделен даром горной удачи, а младший, По-но вори-но микото, даром морской удачи. Далее, [как изложено в главном повествовании].

Младший брат в печали сидел на морском берегу. И вот, повстречал он Сипотуту-но води. Сказал ему Сипотуту-но води, вопрошая: «По какой причине ты так горюешь?» — так сказал. В ответ ему По-но вори-но микото рек — далее, [как изложено в главном повествовании].

Говорит ему Сипотуту-но води: «Не горюй. Я над этим подумаю», — так рек. Вот, подумал и говорит: «Быстрый конь, на котором ездит морской бог, это огромное чудище вани в восемь пиро длиной. Чудище это, вздыбив спинные плавники, пребывает в Водо, в Татибана. Посоветуюсь-ка я с ним», — так рек. Вот, взял он По-но вори-но микото и повел туда.

Подумал вани и говорит: «Я мог бы доставить Небесного внука в морской дворец за восемь дней. Быстрый конь моего повелителя — вани в один пиро длиной. Он может доставить и в один день. Потому пойду я сейчас за ним и пришлю его тебе. Садись на него и отправляйся в море. Войдешь в море и увидишь прекрасное взморье. Пойдешь вдоль него и выйдешь ко дворцу моего повелителя. Перед воротами, над колодцем, увидишь дерево катура со множеством ветвей. Заберись на него и сиди», — так рек. Досказал он это, нырнул в море и пропал из виду.

А Небесный внук сделал, как велел ему вани, [взобрался на то дерево] и прождал там восемь дней. Прошло время — и впрямь, является к нему вани в один пиро длиной. Посадил вани его себе на [174] спину и нырнул в море. И все [Небесный внук далее] делал так, как наставил его давешний вани.

Вот, вышла служанка Тоё-тама-пимэ, собралась набрать из колодца воды в драгоценный кувшин, увидала в воде отражение человека и не стала воду черпать. А стала смотреть вверх на Небесного внука. А потом вошла в дом и говорит своему царю: «Я думала, что только мой повелитель прекрасен собой. А сейчас пришел к нам гость. Он своей красотой превосходит [царя]».

Говорит тогда морской бог, вопрошает: «Посмотрю-ка, правда ли это?» Сделал он три возвышения и пригласил гостя войти. Небесный внук на крайнем возвышении ноги вытер, на средний руки упер, а на самом дальнем сел, скрестив ноги, на покрывале священного ложа. Увидел это морской бог и сразу понял, что это внук Небесных богов, и стал с ним еще почтительнее. Далее, [как изложено в главном повествовании.]

Морской бог позвал Акамэ и Кутимэ и изо рта Кутимэ достал крючок. Акамэ — это рыба тапи. Кутимэ — это рыба наёси.

Отдал тогда морской бог крючок Пико-поподэми-но микото и такое наставление рек: «Когда будет Небесный внук возвращать крючок старшему брату, то надо так сказать — ”потомкам твоим на восемь десятков [поколений] вперед — бедный крючок, бедный-пребедный крючок”», — так изволь молвить. А как доскажешь, так три раза плюнуть соизволь. А еще, когда старший брат пойдет в море рыбу ловить, надлежит Небесному внуку на берегу быть, ветер вызывать. Чтобы ветер вызвать, надо рыком воздух выдохнуть. Ты так сделаешь, а я ветер в глуби моря подниму, ветер у берега подниму, и в неистовых волнах он будет бедствовать и кручиниться», — так сказал.

Вот, вернулся По-но вори-но микото и сделал все в точности, как велел бог. Пришло время старшему брату рыбу ловить, а младший отправился на берег и стал вызывать ветер. Вдруг поднялась свирепая буря, и старший оказался в беде и горе, и уж гибель была близка.

И вот, взмолился он тогда, взывая к младшему брату: «Ты долгое время в морской равнине провел. Уж, верно, знаешь добрый способ [меня спасти]. Прошу тебя, помоги мне. Если спасешь мне жизнь, то потомки мои в восьми десятках поколений будут рядом с тобой неотлучно и станут народом твоих шутов вазавоги», — так сказал.

Перестал тогда младший брат дуть рыком, и ветер успокоился. Понял тогда старший брат силу добродетели младшего, повинился и подчинился ему. [175]

Однако у младшего лицо пылало гневом, и он не желал со старшим говорить. Тогда старший надел набедренную повязку, зачерпнул в ладони красную глину, намазал ею лицо и обратился к младшему брату, сказавши так: «Вот так я испачкал свое тело. Теперь я вечно пребуду твоим шутом вазавоги», — и, высоко поднимая ноги, начал переступать, показывая, как он впал в беду и горесть. Вначале, когда прилив достиг его ног, он совершил гадание ногами; когда достиг колен — он ноги поднял, когда достиг ляжек, он, подпрыгивая, обежал вокруг, когда достиг бедер, он бедра потер, когда достиг подмышек — руки на грудь положил, когда достиг шеи — он руки поднял и ими махать стал. С тех пор и доныне так и ведется без перемен.

А еще до этого Тоё-тама-пимэ вышла [на берег], и, когда пришел ее срок родить, попросила царственного внука.

Далее, как сказано в главном повествовании.

Не послушался ее царственный внук, а Тоётама-пимэ разгневалась крайне, возненавидела его и говорит: «Не послушал ты меня и подверг позору. Поэтому отныне — если мои рабы и рабыни придут к тебе, ты их назад не возвращай. И если твои рабы и рабыни придут ко мне, я их назад не возвращу», — так сказала.

Завернула она дитя в покрывало священного ложа и тростники, положила у кромки берега и вошла в море. Так произошло разделение между морем и сушей.

В одном [толковании] сказано: класть ребенка у кромки берега неблагоприятно. Тоё-тама-пимэ с ребенком на руках вошла в море. Прошло время, и она говорит: «Не годится оставлять дитя царственного внука в море»,— так сказала, вручила ребенка Тама-ёри-пимэ и [на берег] отправила. Ведь на прощание она уже сказала слова ненависти, так что [снова встретиться с По-но вори-но микото] уже было нельзя. И тогда По-но вори-но микото, поняв, что увидеться не суждено, сложил по этому случаю песню. Она уже приводилась выше.

[11. Рождение Каму-ямато-ипарэбико-но микото]

Пико-нагиса-такэ-у-кая-пуки-апэзу-но микото взял в жены свою тетку, Тама-ёри-пимэ, и родился Пико-итусэ-но микото 76. Затем Инапи-но микото 77. Затем Микэ-ирино-но микото 78. Затем Каму-Ямато-ипарэбико-но микото 79. Всего четверо мужчин породили они. Прошло много времени, и Каму-Ямато-ипарэбико-но микото скончался во дворце Западного края. Его погребли в гробнице наверху горы Апира-но яма в Пимука. [176]

<11.1>. В одной книге сказано: сначала породили Пико-итусэ-но микото. Затем Инапи-но микото. Затем Микэ-ирино-но микото. Затем Сано-но микото 80. Еще одно его имя — Каму-Ямато-ипарэбико-но микото. Именем Сано его звали, когда он еще был мал годами. А потом он усмирил Поднебесную и правил Восемью Островами-Землями. И тогда ему прибавили еще одно имя и назвали Каму-Ямато-ипарэбико-но микото.

<11.2>. В одной книге сказано: сначала породили Итусэ-но микото. Затем Микэно-но микото. Затем Инапи-но микото. Затем Ипарэбико-но микото. Еще одно его имя — Каму-Ямато-ипарэбико-поподэми-но микото.

<11.3>. В одной книге сказано: сначала породили Пико-итусэ-но микото. Потом Инапи-но микото. Потом Каму-Ямато-ипарэбико-поподэми-но микото. Потом Вака-микэно-но микото 81.

<11.4>. В одной книге сказано: сначала породили Пико-итусэ-но микото. Потом Ипарэ-бико-поподэми-но микото. Затем Пико-инапи-но микото. Затем Микэ-ирино-но микото.

КОНЕЦ ВТОРОГО СВИТКА

Комментарии

1. Масака-акату-катипаяпи-ама-но осипомими-но микото — старший сын, рожденный по обету Сусаново из яшмы, принадлежащей Аматэрасу (см. также коммент. 92 к первому свитку). Сын этого божества — спустившийся с неба на землю Ниниги-но микото, главный герой мифологического сюжета о схождении на землю племени Потомков Неба (яп. тэнсон).

2. Такупата-тиди-пимэ — имя труднопереводимое. Таку — старое название бумажного дерева, кора которого использовалась для изготовления тканей, пата — ткацкий станок, тиди — тысячи и тысячи, то есть много. Поэтому имя это значит примерно Дева Многих [Тканей, изготовленных из] Бумажного дерева [на] Станке.

3. Аматупико-пико-пико-по-но ниниги-но микото — Сын Неба, Юноша Колос [Риса] Пышный-Пышный, Муж. Часть имени, переведенная здесь как «муж», — ги в слове ниниги, — записывается иероглифом «пест для толчения риса», хотя, видимо, это то же самое окончание ги (ки), что и в имени Изанаки, означающее мужской род.

В данном фрагменте текста, представляющем собой основное повествование НС, Ниниги-но микото отправлен на землю по приказу Таками-мимусупи-но микото. В вариантах, следующих за основным повествованием, его отправляет Аматэрасу-опо-ками, которой он приходится внуком, и самолично вручает ему императорские регалии. Ряд японских ученых (см., в частности: Уэяма Сюмпэй. Камигами-но тайкэй [Система японских богов]. Токио, 1975) разделяют предположение, что это развитие основного сюжета связано с желанием дать мифологическое обоснование казусу наследования: императрица Дзито: передала престол своему внуку, императору Момму, при котором продолжалась работа по составлению обеих летописей.

Ниже это же имя имеет вид Аматупико-по-но ниниги-но микото, еще этот бог именуется Аматупико-нэ по-но ниниги-нэ-но микото.

4. Ама-но попи-но микото — бог, родившийся от Изанаки из яшмы Аматэрасу (см. также коммент. 93 к первому свитку).

5. Опо-сэпи-микума-но уси и Такэ-микума-но уси — значение этих имен неясно.

6. «Небесный Олений Лук» — лук, из которого хорошо охотиться на оленей. «Небесная Крылатая Стрела» — перевод «крылатая» отчасти оправдан тем, что это слово (яп. папа) записано дважды повторенным иероглифом «крыло», однако по мнению комментаторов НС—С, папа на древнеяпонском языке означало «большая змея», поэтому папая означает «стрела, разящая больших змей».

7. Ситадэру-пимэ, дочь Утуси-куни-тама — Дева, Нижний [Мир] Освещающая. Утуси-куни-тама — Душа Явленной Страны — одно из имен Опо-куни-нуси-но ками. Така-пимэ — поскольку ниже говорится, что она — младшая сестра Адисуки-така-пиконэ, то происхождение ее имени — Высокая Дева — делается понятным. И она, и ее старший брат — божества грома. Вака-куни-тама — происхождение этого имени, по-видимому, связано с одним из имен ее отца: Опо-кунитама-но ками — Великий Бог-Душа Страны, отсюда она — Молодая Душа Страны.

8. Ама-но сагумэ — Небесная Ищущая Дева. Предполагается, что это каверзное божество, срывающее планы и действия людей, любящее сыграть с ними дурную шутку.

9. Возможно, что он спал после завершения ритуала вкушения первого урожая, то есть священной совместной трапезы с богами. Совершение же этого обряда означает своевольное присвоение себе функций правителя, за что и воспоследовало наказание, как считают комментаторы, придерживающиеся эвгемеристической интерпретации данного фрагмента.

10. Ама-ту-куни-тама — Душа Небесной Страны, то есть Опо-куни-нуси-но ками.

11. Этот эпизод с птицами и их ролями в похоронном обряде не вполне ясен и в плане конкретных этнографических реалий, и в функциональном отношении. Стоит предположить разве, что птицы, в старых японских верованиях осуществлявшие связи людей с миром умерших предков, должны были перенести душу умершего в иной мир.

12. Адисуки-така-пиконэ-но ками — Бог Высокий Юноша Прекрасный Лемех. Это — бог грозы и грома. Возможно, что лемех, как его атрибут, ассоциируется с клинком, лезвием меча, атрибутом бога-громовика.

13. Путунуси-но ками, сын Ипа-туту-но во и Ипа-туту-но мэ, детей Ипасаку и Нэсаку-но ками — см., соответственно, коммент. 55, 59 и 60 к первому свитку.

14. См. коммент. 56 к первому свитку.

15. Иту-но во-пасири-но ками — Доблестный Муж, Бог Бега. Бог грозы и грома.

16. См. коммент. 57 к первому свитку.

17. См. коммент. 58 к первому свитку.

18. Инасэ — «нет или да», паги — «ноги».

19. Восьмислойную изгородь строит и Сусаново для Инада. Существует мнение, что такова была особенность местных построек. Эта ограда отграничивает священное место, обитель божества — яп. химороги, др.-яп. пимороки.

20. «Широкое Копье» — не оружие, а ритуальный предмет, во время обрядов служивший магическим орудием и знаком верховной религиозной власти.

21. Упоминание бога звезды встречается в ранних памятниках чрезвычайно редко. Какасэво — не очень понятное имя, один из вариантов его толкования — Муж, Блистающий Старший Брат.

22. Такэ-патути-но микото — Доблестный Господин — Дух Одеяний.

23. Это покрывало имеет множество объяснений, одна из главных связанных с ним гипотез — что эта запеленутость означает новое рождение, возникновение в новом качестве.

24. Пимука или, в более современном прочтении, Химука, Хюга, — современная преф. Миядзаки на острове Кюсю. Однако многие из современных японских исследователей, например, историк и религиовед Окада Сэйдзи в работе «Кодзики-Нихон сёки-но надзо» [«Загадки К и НС»], полагают, что все эти топонимы — корейского происхождения, как и сам миф о схождении тэнсон, а топоним Кусипуру (и его разновидности в синхронных текстах) соотносится непосредственно с Сеулом (Соуру, Сопуру).

Со — название местности на юге Кюсю, вместе с топонимом Кума образует слово Кумасо — название местности и ее обитателей, которых двор Ямато подчиняет себе силой (см., в частности, свиток седьмой).

25. Котокату-куникату-нагаса — Длинный, Особо Побеждающий, В Стране Побеждающий. «Длинный» иногда толкуется как длинный колос риса.

26. Каситу-пимэ — Дева-[Дочь главы местности] Каси. Каму-атату-пимэ: каму — имеющая отношение к божественному началу, то есть жрица, отсюда перевод имени — Божественная Дева из Ата. Ко-но пана-но сакуя-пимэ — Дева Цветения Цветов на Деревьях. Комментаторы НС—С полагают, что речь идет о цветущей сакуре, по цветению которой гадали о предстоящем урожае риса.

27. Опо-яматуми-но ками — Великое Божество Гор. Здесь явно божество женского пола. Раньше (см. первый свиток, раздел <5.6>) пол богов гор не указывался. Далее, во второй версии этого сюжета, Опо-яматуми-но ками прямо называется отцом Ко-но пана-но сакуя-пимэ, а не матерью.

28. По-но сусори-но микото — Господин, Сошедший из Полыхающего Огня. Хаято (др.-яп. паяпито) — племя, жившее на юге Кюсю и, видимо, отличавшееся по языку, облику и культуре от племени Ямато. Ряд исследователей традиционно связывают это племя с австронезийским потоком переселенцев, но есть и противники этой теории.

29. Пико-поподэми-но микото — одно из имен императора Дзимму (см. третий свиток), Юноша, Господин Выходящий Огонь. Японское по («огонь») может быть понято и как «колос».

30. По-но акари-но микото — Господин Огненного Света, или же Света Рисового Колоса (яп. по).

31. Омопиканэ-но ками — см. коммент. 106 к первому свитку.

32. По мнению Цутихаси Ютака, наиболее авторитетного ныне исследователя древнейшего песенного пласта японской поэзии, эта песня представляет собой переработанный вариант фольклорной песни, приведенной в аналогичном сюжете К. Там она организована в группы по 5—7 слогов, здесь же чередование нерегулярно что Цутихаси объясняет тем, что песня в К была предназначена для амебейного поочередного распевания двумя полухориями, в НС же она адаптирована для исполнения одним солистом (Цутихаси Ютака. Кодай каё дзэнтю:сяку [Полный комментарий к древним песням]. Токио, 1976).

Соотношение песни с мифологическим сюжетом в К и НС — постоянный предмет размышлений фольклористов и филологов; очевидно, что в ряде случаев связи между ними нет или почти нет, и остается строить лишь гипотезы, почему составители НС вставили именно эту песню в данный сюжет. Иногда песня, как своего рода родовая метка, служит характерным атрибутом племени или клана; в других случаях песня, в которой рассказывается о каком-либо герое, приписывается самому этому герою или его окружению. Существуют и более сложные и хитроумные ассоциативные возможности.

33. В этой песне оборот амасакару («что вдали от Неба») представляет собой макура-котоба, то есть постоянный эпитетальный оборот к слову «селение» (см. также коммент. 130 к первому свитку).

34. Сельские напевы, по-видимому, один из жанров фольклорных песен, соотносящийся с различением песен центральной провинции страны, Ямато, и периферийных территорий. Обе песни, представленные здесь как образцы жанра, явно не имеют отношения к Ади-суки-така-пиконэ. Вторая, по толкованию Цутихаси Ютака, представляет собой приглашение девушек на обрядовое пение (утагаки). Сравнение же девушек с ячеистой сетью рождено, по его мнению, спецификой деятельности племени, от которого исходит песня и которое занималось промыслами, связанными с морем.

С точки зрения комментаторов НС—С, существующих оснований недостаточно, чтобы возводить слова песни к определенному роду, да и сам термин «сельские напевы» означает не поэтический склад песни, а ее музыкальную, ладово-мелодическую основу. Эта точка зрения представляется вполне убедительной, к этому стоит добавить лишь, что и музыкальный тип исполнения, наравне со словами, может служить индивидуальным признаком определенной группы населения.

В принципе, объясняя сложность восстановления связей между песней и нарративом, Цутихаси приводит следующую схему поэтапного функционирования песни в период раннего государства Ямато: 1) единичная фольклорная песня; 2) она же как часть возникшего сюжетного нарратива; 3) та же песня как одно из произведений, принятых к исполнению во время обрядов при дворе, то есть отобранное Музыкальной Палатой, образованной при японском дворе по принципу китайской Юэ фу; 4) песня в составе К или НС.

35. Ёроду-пата-тоёакиту-пимэ-но микото — Госпожа Дева Множества Стрекоз Мириад Ткацких Станков. Так, без особых объяснений, предлагают понимать это имя японские комментаторы. Иероглифы, которыми записана часть тоёакиду («множество стрекоз»), означают «обильная осень», но и это не очень проясняет смысл имени.

Вообще старояпонское слово «стрекоза» (акиду) представляет собой загадку в японском мифопоэтическом мире: Япония как Обильный Стрекозиный Остров или Остров Обилия Стрекоз (тоё-акиду-сима) упоминается и далее в НС, и в ряде песен древнейшей поэтической антологии «Манъё:сю:», но трудно утверждать наверняка, существовала ли эта метафора издавна или оказалась результатом переосмысления какого-нибудь древнеяпонского омонимического оборота или даже магической формулы, принадлежащей иноязычному племени (см. также свиток третий, раздел [8], коммент. 65 к свитку одиннадцатому и коммент. 23 к свитку четырнадцатому).

36. Масака-акату-катипаяпи-ама-но осипомими-но микото — см. коммент. 1 ко второму свитку, а также коммент. 92 к первому свитку.

Впредь, в ряде случаев, если имя или реалия встречаются не в первый раз, мы не всегда будем давать отсылку к исходному комментарию, полагаясь на память читателя.

37. Здесь впервые упоминаются вместе три императорские регалии, по функции сходные с русскими скипетром и державой. Зеркало и меч в этом качестве встречаются и в корейской истории, магатама — ожерелье с нанизанной яшмой в виде изогнутых запятых, возможно, местная реалия. Ясака означает, как и ята, «восемь (я) мер длины» (та, сака). Та толкуется как расстояние между большим и средним пальцами, около 18 см, сака — одна десятая часть старинной меры длины тувэ (соврем. цуэ), то есть около 30 см.

Комментаторы НС—С полагают, что это то самое ожерелье, о котором говорится в первом свитке, раздел <6.2>, то есть ожерелье восьми мер длиной, поднесенное богу Сусаново божеством Па-акару-тама. Ожерелье же, с помощью которого Сусаново и Аматэрасу-опо-ками рождали детей по обету, не имеет отношения к данному сюжету.

38. Тимата-но ками — Бог Тысячи Развилок [дорог], бог-предок, охраняющий дорогу к селенью от злых духов.

39. Сарута-пико-но опо-ками — бог-охранитель дороги, преграждающий путь алым духам, несущим бедствия. Имя его — Великий Бог, Юноша Обезьяньего Поля. Возможно, что обезьяна считалась одним из животных-посланцев божества Солнца.

40. Ама-ту-микапоси — Грозная Звезда Неба, злое божество. Ама-но какасэво — см. коммент. 21.

41. Ипапи-но ками — Бог, [обряды которому совершает жрец, прошедший] Очищение. Речь идет о божестве, которое справляется со злым астральным божеством.

42. Этот фрагмент текста воспроизводит один из главных японских мифов — миф об «уступке страны» (куни-юдзури). Историческая реконструкция этого мифа состоит в том, что верховный вождь племени или союза племен, населявших Идзумо, без боя уступил власть верховному правителю Ямато, согласился на включение Идзумо в состав государства Ямато, оставив себе лишь религиозные полномочия.

Любопытно, что и теперь, спустя полторы с лишним тысячи лет после описываемых мифологических событий, некоторые обитатели Идзумо (преимущественно старшего поколения) ощущают себя в каком-то смысле отдельной от остальной Японии культурно-исторической общностью, а один немолодой служитель храма Идзумо-тайся даже сказал автору этих строк: «Не верьте ничему, что написано про Идзумо в ”Кодзики” и ”Нихон секи”. Это все выдумки двора Ямато. Правда содержится только в ”Идзумо-фудоки”». («Идзумо-фудоки» — «Описание нравов и земель провинции Идзумо», — один из ранних жанров японской словесности предполагается, что он составлен на основе местных преданий и содержит также общекраеведческие данные. См.: Идзумо-фудоки / Пер., предисл. и коммент К. А. Попова. М., 1966.)

43. Ама-но писуми-но мия — Небесный Дворец Солнечного Угла. Имеется в виду, что для Опо-ана-мути-но ками будет построен такой же по масштабам дворец равноценный находящемуся на небе, то есть не меньше, чем у нового властителя (или у его верховного божества).

44. Ама-но попи-но микото — бог, рожденный Сусаново вторым по счету при жевании яшмового ожерелья Аматэрасу (см. также коммент. 93 к первому свитку). К этому фрагменту НС, по-видимому, восходит утверждение священнослужителя храма Идзумо, г-на Сэнгэ Кадзухико, высказанное автору в частной беседе, что изначально верховным божеством Идзумо был Ама-но попи.

Интересно, что со времен древности при храме Идзумо служили два священнических рода, Сэнгэ и Китадзима, совершая обряды поочередно. Однако приблизительно в XIV в. между ними произошла распря по поводу наследования чина при храме, и с тех пор эти два рода совершенно прервали отношения. Службы по-прежнему совершаются по очереди в установленном порядке, но представители рода вот уже шесть веков не разговаривают друг с другом, прихрамовая территория четко делится на две разные части, и посетителя, зарубежного японоведа, получившего рекомендательное письмо к священнослужителю из одного рода, настоятельно просят даже близко не подходить к усадьбе другого.

45. «Высокое Торжище Неба» (ама-но такэти). Слово такэти можно перевести как «торжище», «рынок», то есть то место, где совершались акты товарообмена. Такое же место по аналогии помещается и на небо.

46. Мипоту-пимэ — Дева Волшебного Колоса.

47. Имя достоверно не толкуется.

48. Имя достоверно не толкуется.

49 Ама-но мэ-питоту-но ками — Небесный Одноглазый Бог. Комментаторы НС—С предполагают, что его одноглазость связана с быстрым и кратким поглядыванием «одним глазом» в кузнечный котел.

50. Ама-но пиваси-но ками — его имя упоминается и в первом свитке, в мифе о сокрытии Аматэрасу-опо-ками в Небесной пещере. Значение его неясно.

51. Куси-акару-тама-но ками — Бог Чудесной Ясной Яшмы. В «Когосюи» говорится: «Куси-акару-тама-но микото — предок мастеров яшмы в Идзумо».

52. Речь идет об обрядах, адресованных Опо-ана-мути, которые отныне надо было назначать в соответствии с «грузным гаданием» (путомани); о последнем см. коммент. 34 к первому свитку.

53. Зеркало — символ солярного божества, зеркалом выманивали Аматэрасу из пещеры, это первая из трех регалий японского императорского рода. По-видимому, сначала его культ отправлялся непосредственно в покоях владыки Ямато, потом, при императоре Судзин, он был перенесен в селение Касанупи (соврем. Касануи), в той же провинции Ямато, а указом Суйнин — в храм Исэ, и поныне считающийся главным храмом Аматэрасу (см. коммент. 20 к шестому свитку). Разные объяснения предлагались по поводу того, что храм главной богини пантеона Ямато оказался в провинции Исэ. В частности, известный японский мифолог Мацумаэ Такэси считает, что первоначально Аматэрасу была верховным божеством племени ама, рыбаков-мореходов, населявших береговую часть Исэ. По мнению Мацумаэ, она была выбрана идеологами Ямато как верховное божество именно потому, что не принадлежала к двум основным соперничающим кланам — Ямато и Идзумо. Впрочем, гипотеза эта вызывает сомнения у ряда других мифологов.

Существовала также точка зрения, что род «императора» поклонялся женскому предку, этот род возглавил военную экспедицию с Кюсю в Ямато, высадился в Исэ. Там эта женщина-предок умерла и была похоронена, почему храм ее души и расположили впоследствии в Исэ.

Оба эти толкования похожи, скорее, на новосозданные исторические легенды, однако ничего более достоверного на сегодняшний момент не существует.

54. Ипа-нага-пимэ — Дева Длинная (Вечная) Скала. Долговечность скалы противопоставляется быстротечности цветения деревьев (возможно, сакуры), что выражено в имени младшей сестры-красавицы.

55. По-но сусэри-но микото — видимо, это имя можно толковать как «разгорающееся пламя» или «наливающийся колос».

56. По-но акари-но микото — см. коммент. 30 к данному свитку.

57. По-но поподэми-но микото — см. коммент. 29 к данному свитку. Еще одно его имя По-но вори-но микото — Господин Слома Огня, то есть затухающего пламени. Это словосочетание может быть истолковано и как Господин Ломающегося [от тяжести] Колоса.

В предыдущей версии этого сюжета в НС порядок рождения этих трех богов иной.

58. По-но сусуми-но микото — по смыслу то же, что и По-но сусэри-но микото, то есть «разгорающееся пламя».

59. Здесь два имени, разъясненных в коммент. 57, сливаются в одно.

60. В данном случае к имени Пико-по-но ниниги-но микото добавляется титул Аматупико-кунитэру, то есть Небесный Юноша, Освещающий Страну. Титул «Освещающий Страну» (кунитэру) явно перекликается с титулатурой богини Солнца Аматэрасу (Освещающая Небо).

61. Могущественный род воинов Опотомо, вместе с родом Мононобэ, по-видимому, с давних пор состоял при императорском клане и оставил легенды о нисхождении на землю племени тэнсон, небесного потомка.

62. Сипотути-но води — Дух-Хозяин Прилива, божество, ведающее приливными морскими течениями. Ниже слово води встречается в записи иероглифами, означающими «старец».

63. См. коммент. 99 к первому свитку.

64. Комментаторы недоумевают по поводу отсутствия у этого божества, одноименного священной горе, титула микото.

65. Амэ-куни-нигиси-пико-по-но ниниги-но микото — здесь к имени Ниниги-но микото прибавлен титул амэ-куни-нигиси, то есть «действующий и на небе и на земле».

66. Птицы, живущие у воды, держатся стайкой, поэтому сопоставление с ними часто встречается в песнях, выражающих мотив одиночества.

67. Имя непонятно.

68. Имя непонятно.

69. Тоё-тама-пимэ — Дева Обильная Жемчужина. Тама — «жемчужина», однако при этом имеется в виду и слово тама — «душа», «дух».

70. Тама-ёри-пимэ — Дева, Одержимая Духом Божества, то есть шаманка-жрица.

71. Пико-нагиса-такэ-укая-пуки-апэзу-но микото — Господин-Юноша-Волны Прилива-Доблестный-Крышу Не Успели Покрыть Перьями Баклана. Это имя разъясняется в последующей версии, где говорится, что этот персонаж был рожден раньше, чем успели сомкнуть настил на скатах крыши дома для родов.

72. Эта деталь представляется любопытной. Отражающийся в колодце человек, как сказано в тексте, стоит у дерева, то есть на земле, и, стало быть, отражаться вверх ногами не может. Как представляется, такая характеристика, скорее, обозначает предшествующее движение персонажа сверху вниз, головой вперед.

73. Уми-сати-пико — Отрок Морской Удачи.

74. Яма-сати-пико — Отрок Горной Удачи.

75. Агэута — некоторые филологи, в частности, Фудзита Токутаро, утверждают, что речь идет о разновидности песен, исполняемых особенно высоким голосом. По мнению Цутихаси Ютака, эти песни исполнялись двумя полухориями, основным (мото) и вспомогательным (суэ), при этом жанр песни — пятистишие, организованное, как танка, по типу двухчастной композиции. В К порядок песен обратный, и в таком виде представляется Цутихаси Ютака более естественным, однако порядок следования этих песен в НС дает толчок к развертыванию сюжетного нарратива.

76. Пико-итусэ-но микото — Господин Юноша Священный Рис.

77. Инапи-но микото — возможно, опять Господин Душа (пи) Риса (ина). Он действует в третьем свитке, бросается в бушующее море и становится божеством Сапи-моти-но ками, что толкуется как превращение в акулу.

78. Микэ-ирино-но микото — затруднительно толковать это имя и тем более перевести его, по значениям же частей получается так: микэ — «священная еда»; ири — «вход», «входить», комментаторы НС—С понимают это ири как вхождение в тело духа божества; но или ну — частое окончание теонимов, возможно, связанное с японским словом но «поле» или ну «болото», «влажный участок земли», то есть основа поливного рисосеяния.

79. Каму-ямато-ипарэбико-но микото — император Дзимму. Имя это означает Господин Юноша Божественного Ипарэ в Ямато. Ипарэ — старое название местности в провинции Ямато, находящейся между современными городами Сакураи и Касивара. Под Ямато в этом имени подразумевается не древнее государство, а только центральная его часть, соответствующая нынешней преф. Нара.

80. Сано-но микото — Господин Поле Священного Риса.

81. Вака-микэно-но микото — Молодой Господин Священной Еды.

 

(пер. Л. М. Ермаковой, А. Н. Мещерякова)
Текст воспроизведен по изданию: Нихон сёки - анналы Японии. Т. 1. М. Гиперион. 1997

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.